, нужно проявить осторожность, потому что, говорит она нам, ссылаясь на ряд терактов в 1999 году в России, во время которых погибли 293 человека: «Эти теракты вовсе не были делом рук чеченцев, которым они приписывались, а работой ФСБ». Анн Нива полагает
[50], что «Путин, как и Медведев эксплуатируют одержимость безопасностью, чтобы выиграть выборы и быть избранными благодаря своей риторике по Чечне». Для корреспондента «Le Figaro» в России Пьера Авриля
[51], «страна стала жертвой гражданской войны». Наконец, Венсан Жовер полагает, что нападение продемонстрировало «крах системы Путина
[52]». Это утверждение уже не давало нам покоя этим летом, когда случившиеся в России пожары якобы продемонстрировали крах гипотетической «системы Путина
[53]». Кроме того, он добавляет: «коррумпированные и некомпетентные, службы безопасности не выявили террориста-смертника».
Тем не менее, вдалеке от газетных редакций в шикарных кварталах Москвы или Парижа, на поле боя, результаты России в борьбе с терроризмом говорят сами за себя. Только в 2010 году на Северном Кавказе был уничтожен 301 террорист и 468 арестованы, проведены 4.500 рейдов и 50 крупных антитеррористических операций. 66 терактов были предотвращены, хотя 500 террористических актов (в том числе 92 взрыва и нападения) стоили жизни 600 человек. В России только за 2010 год более 360 полицейских погибли при исполнении служебных обязанностей.
Разумеется, мусульманский Кавказ во главе с Чечней долго представлялся западными СМИ как регион, оккупированный тиранической Россией, но стремящийся к независимости и свободе. Терроризм на Кавказе якобы является своего рода отчаянной реакцией угнетенных народов. Французы, с ностальгией обитателей галльской деревни, осаждаемой могущественным Римом, и дезинформированные относительно реальности на месте событий, позволили ввести себя в заблуждение, по крайней мере, большая часть из них. Реальность, однако, совсем иная. Целью террористов является не освобождение угнетенных народов, а их порабощение. Террористы Кавказа находятся под влиянием иностранных исламистов, ваххабитов, сторонников революционной и разрушительной идеологии, которая стремится к установлению в регионе исламского эмирата. Это ваххабитское ядро имеет, вероятно, свои корни в первой чеченской войне, когда многие иностранные войска (арабы, афганцы…) присоединились к чеченцам, рассчитывая трансформировать войну за независимость в религиозный конфликт и начать в регионе священную войну. Известно, что произошло: чеченские националисты хотя и проиграли войну федеральной армии, но, в конечном итоге, добились для Чечни широкой автономии, политической и религиозной, в рамках федерации. Напряженность в отношениях между кавказцами и иностранными военными войсками однажды взорвалась: первые с трудом признавали методы вторых и их далекий от суфизма Кавказа непримиримый радикализм, плохо приспособленный к местным традициям. Рамзан Кадыров недавно также заявил, что символично, о поражении ваххабизма в Чечне.
