он дал следующий комментарий:
«Я полагаю, что это лишь верхушка айсберга. Имея за спиной 45-летний опыт работы, я утверждаю, что Германия насквозь пропитана коррупцией, а того, кто говорит об этом, считают Иудой». Ежегодно суды рассматривают 1000–2000 дел о коррупции, но некоторые эксперты предполагают, что это лишь десятая доля фактических случаев.
А вот ещё один пример. Кто приходит на ум в связи со следующим описанием: «Остаётся впечатление, что это клика могущественных людей, сомнительных личностей, объединённых на основе трёх мощных составляющих — деньги, политика и бизнес, а также об исполнительной власти, весьма тесно связанной с судебной системой»? А как вам нравится вот это: «… её муж зачастил в Швейцарию и возвращался оттуда с чемоданами денег. По её словам, он ездил туда с Зиадом Такьеддином, франко-ливанским торговцем оружием, против которого также было выдвинуто обвинение по “делу Карачи”»? Это дело было связано с откатами за поставки подводных лодок в иностранное государство, а также с терактом, который был совершён в отместку за прекращение выплат откатов и унёс жизни 11 французских специалистов. И как вам понравится, если вашего шафера обвиняет в «причастности к использованию государственных средств не по назначению»? Вы подумали, что речь о России? Прошу прощения — просто я провёл ещё один день среди беспорядочной суматохи приближённых к французскому президенту[153] Николя Саркози. Согласно другим, не менее громким, обвинениям — причём, со стороны судьи, — для президентской кампании Саркози получал денежные суммы непосред-ственно[154] от самой богатой женщины Франции, наследницы L"Oreal Лилиан Бетанкур. Более того, судья Прево-Депре указывала на факт запугивания свидетеля и утверждала, что одну свидетельницу вывели из дела, поскольку её показания могли бы снизить шансы Саркози на переизбрание (которые лично я, ничего не знающий о его оппозиции, расцениваю как «никаких шансов» или «никогда»). Несмотря на то, что Франция ратифицировала Конвенцию ООН против коррупции и французское правительство претендует на ведущую роль в деле борьбы с коррупцией, опрос общественного мнения, проведённый институтом социологических исследований Sofres в октябре 2011 г., показал, что целых 72 % французских граждан считают своих политиков коррумпированными — и это самый высокий процент за всю историю.
Как бы это могло повлиять на место, занимаемое Францией по индексу восприятия коррупции? Правильно, никак. Франция сместилась на одну позицию вниз и чуть снизила общую сумму баллов с 6,9 до 6,8 — всё та же десятая доля пункта. Вы уже заметили закономерность?
