Глядя на силуэт, я хочу спросить Нормана о судьбе его неистовой русской матери. Я знаю: был суд, признание невменяемости и какое-то психиатрическое учреждение, куда ее поместили. Больше я не знаю ничего, но и спрашивать неудобно – слишком страшная тема.
– Ты много знаешь… – говорю после паузы. – Точнее, ты знаешь то, что тебе знать не полагается.
– Это странное утверждение, – отзывается темнота. – Что значит: полагается или не полагается?
– Ну, если ты такой всезнающий, то… Известно ли тебе, что у твоей матери есть сестра?
– Конечно. Я не раз с ней играл, беседовал, как с тобой. И она тоже говорила, что я слишком много знаю.
– И как же ее зовут?
– У нее необычное имя – Вера, у вас так женщин не называют.
– Ты говоришь: «у вас»?! Мне всегда казалось, что для тебя не существует «у вас» или «у нас». Ты – порождение двух цивилизаций, верно?
Темнота отвечает молчанием.
– Норман! Почему молчишь?! Я хотел просить о поддержке в дороге, чтобы ты меня защитил…
Когда силуэт исчезает, с плакатов сходят супермены и, окружив кровать, хохочут.
– У кого ты просишь защиты?! У беспомощного малыша?! Он слабый, он даже себя не смог защитить, а ты хочешь, чтобы защитили тебя!
Они играют накачанными мышцами, бряцают тесаками и с лязгом передергивают затворы крупнокалиберного оружия. «Может, ты вообще больной? – интересуется Рэмбо. – Есть такой диагноз: шизофрения, когда сознание раздваивается. Здесь ведь нет никакого мальчика, есть только мы, продукты массовой культуры, воплощенные грезы маленьких людей о могуществе!»
Я отворачиваюсь к стене. Это не шизофрения, не галлюцинация, это игра, которую я придумал. Я вроде как брал в дорогу виртуального спутника-собеседника, кто скрашивал бы долгий путь. Спутники могли менять облик, и первым, когда я шагал к вокзалу, меня нагнал виртуальный Франц.
– Ты точно решился? – спросил он. – Не боишься пожалеть?
– Я постараюсь не совершать твоих ошибок.
– И как же ты их избежишь?
Я выдержал паузу.
– У меня нет иллюзий, – сказал я осторожно. – А у тебя они были. Помнишь Исмаила?
– Помню, конечно. Я знаю, он стал успешным, у него появился свой бизнес… Где он сейчас?
– Он погиб, совсем недавно. Уже после того, как у тебя все произошло. Сгорел вместе с машиной.
– Как сгорел?! У него была старая машина?!
– У него была новая машина. Он купил новенький «Volkswagen» и поставил его перед домом. Но в ту ночь наши люди… Нет, мне трудно произнести слово: наши. В общем, они традиционно развлекались: подкладывали петарды под машины турок. Машина Исмаила вспыхнула, он выбежал ее тушить, и тут взорвался бензобак.
