Толяныч нащупал выключатель — ЩЧЕЛК — твою мать! Осмотрелся. Один замок входной двери висит на полуоборваном жгуте проводов, второй вылетел с мясом, лежит возле громоздкого тела с развороченным лицом.
«Ну и кабан этот Леший!..»
Он никак не мог отогнать такое ощущение, что сидит в аквариуме, а вокруг плавают неспешными рыбками картинки и звуки. И очень хочется вынырнуть из этого завораживающего сна…
Фарш на лице убитого, две стреляные гильзы, пистолет торчит из кобуры на поясе, рука отброшена. Скрюченные пальцы. Готов…
Так!
Толяныч, еще не подняв глаз от покойника, шагнул вперед: наше дело коридор и кухня. Повернулся и замер: В КОРИДОРЕ СТОЯЛА МОЛОДАЯ ДЕВУШКА!!!
К такому он был совершенно не готов — как-то не думал, что здесь могут быть и женщины…
Совершенно голая, словно только из душа — на пол капает вода, и это кап-кап-кап заворожило его, перебивая остальные звуки… — черные волосы, наголо эпиллированый лобок. Худая, ключицы выпирают… Пестрое замысловатое тату вокруг пупка. Руки безвольно опущены вдоль бедер. Она смотрела на убитого, Толяныча игнорировала.
В ней было нечто ненастоящее, неживое.
Происходящее разбивалось на отдельные кадры в ритме падения капель… Она шагнула — шлеп, кап-кап… — еще, не сводя глаз с кровавой каши, недавно бывшей человечьим лицом… Может, это был ее любовник…
Толяныч оглянулся: Крот и Леха еще возились в комнатах. Он начал поворачиваться и…
И понял… что не успевает — деваха опускала… на него нож! Взблеск! Он упал… Упал на одно колено, вскидывая наган — КРАК, КРАК, КРАК. Выстрелы прозвучали скрипуче, как кашель старого туберкулезника. Первая — мимо, остальные в живот… и под левую грудь… Девушку развернуло, отбросило…
Толяныч блокировал падающее на шею ослепительное лезвие левой рукой. Девушка медленно сползала по стене.
Кап-кап…
Словно клубнику раздавили на белой коже…
Кровь и сливки…
Девушка дернулась и завалилась на бок.
«А если там еще кто-нибудь?…»
Толяныч ша-а-гнул было, но…
— НЕ ЛЕЗЬ!!! — Хлесткий, в визг, голос Крота не оставлял времени рефлексиям, и тяжелая ладонь отмахнула его в сторону.
А в коридоре уже нарисовался давешний одноглазый циклоп в косухе нараспашку. Шагнул через девушку и стал посредине прихожей, расставив ноги, спокойный как центр урагана. А на поясе жутким мобильником раскорячилась человечья кисть руки. Сразу стало тесно.
Появился Леший. Крот замер в полуприседе, ствол автомата направлен точно в живот противника. Наган Толяныча смотрел в лицо одноглазого.
