Сергей понял, что не может доказать ни одной версии. В котомке оказалось слишком много хлеба и водки: если здесь был общий запас — почему бежавший не захватил пару бутылок? Но не пойдешь в кирасировское сельпо узнавать, сколько брали на двоих четвертый и Гена…
Ложки с помощью гвоздя были изукрашены рисунками. Однако работал гвоздем или другим острым предметом не один и тот же человек. На ложке, которую Сергей почему-то сразу приписал Гене, преобладали барашкообразные цветы и листочки. Линии другого орнамента были стремительнее: с молниями, с пронзенными сердцами. А в самом верху черенка гордо пластались крылья, какие носят на форменных кителях летчики да железнодорожники… Они распахивались все от того же сердца.
Сергей в досаде воткнул обе ложки назад, под крышу… И, подперев дверь комельком, минуту или две постоял, вслушиваясь, на поляне. Работяга дятел давно улетел. Негромко и однообразно журчал родник. Тени через поляну стали шире, их острия уползли на противоположную, солнечную сторону тайги, откуда надрывно, жалобным голоском звала какая-то пичуга.
Сергей пнул одну из черных рогатулин костра, и она, взбив угли, отлетела на несколько шагов к роднику.
* * *
Антошка сидел над мотором рядом с Мишаней, который два года назад вместе с Лешкой собирался поступать в мореходку. Но Лешка прошел медкомиссию на руднике, а у Мишани — краснощекого, широкоплечего — обнаружили какую-то ерунду в легких.
Мишаня был в светлых брюках и тенниске, Антошка по-прежнему красовался в трусах.
Сергей издалека поприветствовал неудачливого Лешиного коллегу, но тот встал и, что-то на ходу объяснив Антошке, зашагал прочь от залива еще до того, как Сергей успел пристать к берегу.
― Мишань! — крикнул Антошка.
Тот оглянулся:
― Мне пахан за табаком велел сходить! — И, оставив без внимания Антошкин протест, заспешил в сторону Никодимовки.
― Чего он? — спросил Сергей.
Антошка махнул рукой.
― А!..
Мотор его можно было выставлять в качестве экспоната в музее, вроде никелированных отбойных молотков или геологического молотка из нержавейки.
Тень от кедров накрыла уже пол-озера. И по-вечернему лениво тявкали собаки за кедровником. Где-то в другом конце деревни мычали коровы.
― Разыскал? — спросил Антошка.
― Наверное, рыбачит где-нибудь… — невесело отозвался Сергей.
― А давай мы сейчас на моторе! — оживился Антошка. — Вдоль и поперек! Давай? — И, видя по лицу Сергея, что тот не против, Антошка, подхватив свой тяжелый мотор, лихо потащил его к берегу.
