― Глаза — это она атропин капает.
― Ч-что? — переспросил Сергей. — Лекарство?
― Ну да, — сказала Алена, — чтобы блестели. Не видел, у нее зрачки расширенные?
Сергей, хмыкнув, пододвинул к себе банку с вареньем.
― До вас только доберись — ничего своего не окажется… Может, и ты капаешь?
― А у меня что — блестят?
Сергей поглядел на ее зеленоватые, в крапинку глаза, на младенчески-чистые белки с просинью и не ответил.
Пока Алена убирала посуду, он стоял у окна, наблюдая из-за занавески. Пора было выходить.
Но, закончив уборку, Алена подсела к столу и, тревожно сдвинув брови, надолго задумалась, подперев голову кулаками, словно впереди у нее была вечность и никто не поджидал их за воротами.
― Может, все-таки пойдем, Алена?
― Сережка… Я вот перед отъездом читала о Бухенвальде. Как убивали там, мучили… И я все время думала…
Честно говоря, Сергей не предполагал, что Алена может задумываться над подобными вещами. И минуту назад готов был поклясться, что до прошедшей ночи она вообще подолгу не задумывалась ни над чем.
А она продолжала:
― Когда читала, мне показалось, что смерть может стать чем-то обыкновенным: как дождь, снег… Ведь нет, Сережка! Правда? Это страшно. Это надо заранее, что ли, умереть? Ходить еще, а уже быть мертвым. Я сегодня целый день думала… Умереть можно за что-то… Когда война, когда нельзя иначе. А если убивают теперь?.. У меня, Сережка, по коже вот здесь, — показала между лопаток, — мурашки бегают. От злости, понял?..
― Идем, Алена… — опять позвал Сергей после паузы.
Она выпрямилась, положив руки с растопыренными пальцами на стол перед собой. Кивнула.
― Сейчас… Переоденусь… — Напряжение сошло с ее лица.
Сергей сделал несколько шагов по комнате, но поймал себя на том, что одну за другой перенимает Аленины привычки, и остановился.
― Ничего мы пока не знаем, Алена. Ни-че-го!..
Она промолчала, разглядывая собственные пальцы, то чуть сдвигая, то раздвигая их. А когда Сергей опять нетерпеливо зашагал по комнате, вдруг спросила:
― Сережка… как ты думаешь, мне маникюр сделать?.. — И вопросительно поглядела на него снизу вверх.
Язык у Сергея отсох на определенные доли секунды.
― Поспрашивай кого-нибудь другого, ладно?
― А ты сказать не можешь?.. Может, меня твое мнение интересует?
― У меня, знаешь, как-то еще не сложилось мнение на этот счет.
― Зря… — сказала Алена. — Для вас же делается все, не для себя. Как вот у Гали…
― Нужен он мне, ее маникюр! — разозлился Сергей.
― А кому-нибудь это приятно… — грустно заметила Алена.
