Никодимово озеро | страница 43
Именно эта запись насторожила Алену. Хотя если бы первым ее прочитал Сергей — он, пожалуй, не стал бы смотреть дальше. Но безотносительно к загадочной «ей» — загадочной раньше, не теперь — эти несколько строк были достойны внимания. Лешка не умел жить частью своих фибр — он всегда жил «всеми фибрами», с душой нараспашку. И то, что ему захотелось вдруг, чтобы «все провалилось», все оказалось бы сном, что ему, кроме тетради, не с кем поделиться — было настолько не в Лешкиной натуре, что само по себе удивило бы — даже не случись прошлой ночью событий, которые теперь невольно увязывались с отчаянным Лешкиным пессимизмом.
Но тетрадь его вопреки замыслу так и не стала дневником. Прежде всего, нигде не было ни одной даты. Затем: дневник подразумевает какую-то последовательность, а Лешка делал записи от случая к случаю — под влиянием какого-то определенного события; и для себя, а говорил недомолвками, то ли не решаясь высказаться до конца, то ли считая, что одного-двух слов ему достаточно — запротоколировать собственные мысли. На страничке он делал, как правило, всего одну заметку, иногда пропустив сразу несколько чистых листов. Наконец рядом с туманными рассуждениями о чем-то личном, попадались вперемешку цитаты из книг, телеграфные записи анекдотов, обыкновенные пометки, вроде: «Перехватить у К. пленку Леща». Это значило: выпросить у К. раньше кого-то магнитофонную пленку с записью Лещенко. Опуская заметки такого рода, а также записи, касающиеся Лешкиных взаимоотношений с учителями, вот что нашел в коричневой тетради Сергей, просмотрев ее до промокашки:
«Не живу дома. Ну и что? Я не салажонок. Взрослые забывают или прикидываются, что они в молодости были другими. А если так — они многое потеряли в жизни».
«Драмкружок, самодеятельность. Смешно все это. Я просто опередил вас. Мне с вами скучно, дети!»
«С самого начала не доверяю Н. Если-бы не это — все было бы прекрасно. Я и Г. Как в сказке! Но так будет. Это я решил твердо».
«Целый вечер вдвоем. Она ребенок. Умница, а иногда беззащитна. Одной ей дважды два погибнуть. Думаю о тебе, мой малыш!»
«Законы придумывают те, кому их не надо выполнять. Может быть, я осторожный, но не трус! Как удивились бы А. и С. Пусть будут в неведении».
«Только последняя любовь женщины может удовлетворить первую любовь мужчины. Истина!!!»
«Неужели тебе бывает хорошо одной? Или как я? Почему невозможно всегда вдвоем?!»
«Я начинаю бояться?! Черта с два! Все вы у меня в руках. Не я у вас, а вы!.. Галчонок, Галчонок… Видно, моряку не миновать… Завтра рву к ней, плевал я на химию!»
