Глубоко затаив напряжение, Алена своими незащищенными глазами — зеленоватыми издалека, серыми, в крапинах, если увидеть близко, — смотрела на всех, как сторонний зритель, и не реагировала на происходящее. Взяла бокал и стала медленно тянуть шампанское.
Сергей опрокинул свою рюмку одним глотком, поблагодарить Галину за яблоко не смог, но кивнул и решил, что, если Алене так нравится, он через два-три тоста будет пьян. Рюмку его тут же опять наполнили. Сделал это Николай, а Костя сказал:
― Друзья у Алешки правильные!
― За Алешу! — потребовала Галина, нетерпеливо встряхивая пустым бокалом. Ее с готовностью поддержали.
― Сережа, тебе больше нельзя, — предупредила Алена таким буднично-ровным голосом, что можно было подумать, будто следить за самочувствием Сергея ее всегдашняя обязанность.
За Сергея, приоткрыв брови-шлагбаум, вступился Анатолий Леонидович:
― Сережа — парень самостоятельный, а не выпить за друга — просто грех.
Алена бровью не повела в его сторону.
После непродолжительных дебатов Сергею плеснули вина из большой бутылки.
Выпили за то, чтобы Лешка поскорее оказался в общей компании. Предупредительный Николай опять взялся разливать коньяк. А Сергей ни с того ни с сего подумал, что если придется драться — ему несдобровать. Разве что Алена ошарашит всех своими талантами…
― Я хочу танцевать! Давайте танцевать! — провозгласила Галина, с грохотом отодвигая свой стул. — Сережа, вы танцуете со мной! — Теперь она была определенно пьяна.
Костя бросил на диск проигрывателя какие-то отчаянные ритмы.
Николай, как марионетка, встал и, протянув руку, наклонился к Алене.
― Разрешите пригласить…
― У меня сегодня нет настроения веселиться. Я не могу, пока Лешка в больнице, — ответила Алена.
Это сверхрассудочное замечание ее в момент общего оживления подействовало настолько отрезвляюще, что Костя машинально убавил громкость проигрывателя, Николай виновато улыбнулся, а Анатолий Леонидович поднял и опустил брови почти мгновенно, так что между двумя этими движениями не уместилось ни одного слова.
― Оленька, врачи же сказали, что Алеша выздоровеет! — почти умоляюще воскликнула Галина.
Леша бы сам с удовольствием присоединился к нашей компании, Оленька, — поддержал сестру Костя. И что-то — насмешка или скрытая неприязнь — проскользнуло в его ласковом «Оленька».
― Пожалуйста, танцуйте, но я не в настроении, — повторила Алена.
― Дернуло его бежать на этот пожар! — опять усаживаясь и опрокинув с досады рюмку, высказался Николай.
