Алена долго ковыряла вилкой полуразвалившийся вареник. Потом отложила вилку. Попросила у него золотинку. Он дал. И она стала разглядывать ее, поворачивая то одной стороной, то другой.
Он спросил помолчав:
― Алена, ты сильно любишь его?..
Она подняла на него глаза. И сначала они были сухими, но вместе с тем, как откуда-то из глубины, в лице ее нарастало напряжение, их заволокла влага. Потом они стали совсем мокрыми.
― Это я так, — смешался Сергей. — Не мое дело, конечно. Ты извини…
Он испугался, что она заплачет, — он еще никогда не видел ее плачущей. Но глаза ее так же медленно высохли, когда сошло с лица напряжение.
Отодвинув тяжелый табурет, она встала, отошла к окну и, сорвав рябиновый листок, закусила его.
В спортивном костюме она всегда становилась естественнее, а может, привычней Сергею. Теперь он этого не нашел.
― Ты очень переменилась, Алена…
― Чем? — спросила она.
― Не знаю… Всем.
― Глупее стала?
― Нет… Но, когда ты зашла за мной в Сосновске, ты была другая. Там все казалось проще.
― А ты не меняешься? — спросила Алена.
Сергей шевельнул плечами.
― По-моему, нет.
― Очень плохо… — сказала Алена. — Я, Сережка, давно переменилась, только никто не замечал этого… — не то похвалилась, не то пожаловалась она.
Наступило молчание тоскливое и неуютное.
Алена спросила:
― Куда мы сейчас?
Сергей отодвинул от себя тарелки, хлеб, как бы освобождаясь от непрошеной вялости, что снизошла на него в молчании.
― Сначала к Федоровне. Потом по старым адресам. Это наши главные адреса, Алена. Других у нас нет.
* * *
Жила Федоровна в том дальнем конце деревни, откуда через кедровник было рукой подать до усадьбы хромой Татьяны.
На стук щеколды лениво зарычал от курятника большой сонный пес. Но не тявкнул и даже головы не поднял.
Федоровна, выйдя на крыльцо, пристрожилась, однако:
― У, ты! Нечистый…
Пес приоткрыл один, в рыжей опалине глаз и задремал снова.
Федоровна выскочила во двор в том же платочке с выцветшим голубым горошком по белому полю, в той же просторной юбке до щиколоток, в каких наведывалась к тетке Валентине Макаровне.
Время было раннее, если судить с точки зрения горожан. Но в Никодимовке утро начиналось, как положено, с восходом. Зять и дочка Федоровны ушли на работу, внук подался рыбачить, и она рада была гостям. Всполошилась для порядка:
― Ай никак с Валюшкой издеялось что!..
― Тетя Валя в Южном, ничего с ней не случилось, — успокоила ее Алена. — Мы были на пожарище, зашли просто так.
Объяснение это выглядело малоубедительным, но Федоровну удовлетворило вполне. Она пригласила гостей в избу.
