― Иди ты… — отмахнулся Сергей. И, зло куснув бутерброд, стал жевать колбасу с хлебом.
Алена поднялась, вырвала из Лешкиной тетради чистый листок и начала протирать ламповое стекло. Но затея эта требовала не одну вощеную бумажку, а десяток хороших газет, поэтому, отложив стекло, Алёна перевела взгляд на грязевые следы от двери.
― Помой здесь… Или ладно…
Ступив коленкой на табурет, сняла с гвоздя одеяло, вытряхнула его за окном, расстелила на кровати. Нашла где-то в прихожке мокрую тряпку, подобрав подол, затерла следы на полу.
― Пойду переоденусь тоже. И принесу что-нибудь поесть. У тебя здесь уютней.
Сергей не ответил, наблюдая за ней. Он думал о вчерашнем. И пока она ходила, к нему возвратилась уверенность. Жаль, конечно, что ему теперь не найти того окна в урмане, где осталась монтировка, жаль, что он не задержался на пепелище, когда бормотнула странная лягушка, жаль, что не пошел ночью в Южный или на заимку… Многое жаль. Но должен же он отдыхать когда-нибудь?!
Алена вернулась и заметила перемену в его настроении. Вернулась в спортивном костюме, в кедах. Он опять наблюдал за ней, пока она хлопотала у стола над хлебом, колбасой, варениками.
― Чего ты выставился?
― Алена, поступай в медицинский, а? Меня возьмешь — тоже пойду.
― С чего это ты?
― Тебе знаешь как белый халат пойдет! И шапочка. Накрахмалишь, отутюжишь — все женихи твои будут.
Щеки Алены порозовели сквозь всегдашнюю белизну. Нравится таки женщинам, когда их хвалят!
― Мне, Сережка, всех не надо… Мне один нужен. — И сделала движение головой, подчеркивая, что именно один, а не два, не три.
Сергей вздохнул.
― Как знаешь! А золото хочешь посмотреть?
― Брось болтать, Сережка. Сейчас сядем, и расскажешь по порядку, что там у тебя…
Сергей достал из кармана крупицу, которую Алена смахнула со стола, надкусил зубами. Неприметный камешек засверкал в лучах солнца.
― Я тебе правду сказал, Алена. Посмотри. Я сейчас богат, как Крез. Не знаю, правда, сколько чего у Креза было. А у меня золота невпроворот… И сколько-то там лет — в нарсуде или в прокуратуре — с этим я еще не ознакомился.
Алена взяла у него золотинку, повертела перед глазами, шутки не восприняла.
― Откуда это?
― Это было на пепелище, Аленка. В подполье. Целый сундучок — я его спрятал. Вечером один хмырь — я думаю, тот самый бабкин святой, — выкопал и оттащил в урман, перепрятал. А я у него свистнул.
Алена снова повертела в двух пальцах кусочек металла перед глазами. Сдвинув брови, показала на табурет.
