Тайная жизнь | страница 27



Желания, сожаления, разочарования, печали, упреки, жалобы — все это ищущий жертву для линчевания, желательно постороннюю, античный хор внутри нас.

Этот хор всегда в моде. Молодежный хор, повторяющий слова деда по материнской линии.

Это свод обвинений и упреков.

Язык — не орудие счастья, он никогда не бывает творением одного человека, никогда не бывает самобытен.

*

Язык стал моим личным врагом, а может, он был им и раньше, с тех самых пор, как я различил в воздухе его омерзительные волны. Мы не из прихоти превращаем музыку, а потом литературу в страсть нашей жизни. Если хочешь выжить, слова слишком ненадежны, слишком новы и пустопорожни.

Когда-то жизнь выражала себя сама.

Единственным истинным лицом жизни, в котором она проявляется и воспроизводится, осталась плоть. Из слов лица не выстроишь. Жизнь может обойтись без языка. Слово — роскошь, без которой жизнь возможна. Когда мы говорим — это не истоки в нас говорят, это мы сами приукрашиваем их, сами разливаемся, растекаемся, превращаем их в заслон против изначального замысла. В безмерном пространстве моря таится крошечный прохладный источник — и все море умещается, и всегда умещалось, внутри него на вершине каждой горы. Вот почему язык не только вреден, но и бесполезен, и это совершенно бесспорно.

*

При короле Людовике Четырнадцатом янсенисты подхватили мысль монахов-пустынников о том, что всякий разговор опасен.

Где уж нам было собраться с мыслями и целиком отдаться любви, швырнувшей нас навстречу друг другу, юркнуть в щель, приоткрывшуюся нам вместе с объятиями, и общаться напрямую, бессловесно, зачарованно, благоуханно, обнаженно, душераздирающе, — мы все говорили и говорили.

Сидя лицом к лицу на разгромленной постели, обнаженные, в темноте, в красноватых отблесках печки в конце зимы, мы вели нескончаемые разговоры о нас самих — и они отбрасывали нас в одиночество, в заботу о собственном «я», которой никакое «я» не заслуживает, в настоящее убожество, в ничтожество.

Стремясь к искренности, мы сами становились ложью.

Мы нелепо цеплялись за свои слова и суждения. Мы возбуждались от того, что слышали друг от друга, рассчитывая извлечь из этого преимущества, использовать которые было извращением.

Язык любит противоречить. Мало того что язык любит противоречить — язык вызывает жгучую потребность говорить. Речь стремится идти по нарастающей. Функция речи — диалог, а диалог, что бы там сегодня ни говорили, — это война. Словесная война, заменяющая дуэль.