«Хорошо, что мы успели перенести свой КП, не то все погибли бы», — подумал Василий Иванович.
Сражение развернулось по всему огневому рубежу, чего Чуйков никак не ожидал. Гитлеровцы шли напролом. Автоматчики на танках и машинах рвались к центру города, не считаясь с большими потерями. Сотни убитых фашистов, крики и стоны раненых. Немецкие солдаты были пьяны, они как саранча лезли вперед, но тут же падали, сраженные очередями из автоматов наших бойцов, которые вели огонь по врагу из разбитых каменных домов, прямо в упор расстреливая его. «Если так будет продолжаться, — подумал Чуйков, — то, пока сюда подойдут гвардейцы генерала Родимцева, немцы захватят вокзал и выйдут к центральной переправе, чего допустить никак нельзя». Жестокий бой шел уже в пятистах метрах от КП армии. Это опасно. Что же делать? На какое-то время командарм смешался, но тут же пришел в себя. «У меня уцелел небольшой резерв, — отмечал позднее Чуйков. — Единственная тяжелая танковая бригада в составе 19 танков. Она находилась за левым крылом армии, около элеватора, на южной окраине города. Я приказал срочно перебросить один батальон танков этой бригады к командному пункту штаба армии. Часа через два этот батальон в составе десяти танков прибыл. К этому времени генерал Крылов уже сформировал две группы из штабных работников и роты охраны…» Удалось не только преградить путь гитлеровцам к пристани, но и прикрыть от вражеского огня паромы с гвардейцами дивизии генерала Родимцева.
Трое суток кряду шли ожесточенные бои с переменным успехом. Особенно тяжелыми они были в районе Мамаева кургана. Не раз бойцы шли в штыковую, бутылками с горючей смесью забрасывали немецкие танки. Наконец утром 16 сентября, как отмечал генерал армии Жуков, гвардейцы Родимцева отбили Мамаев курган. Помогли сталинградцам авиаторы генералов А. Голованова и С. Руденко, а также атаки и артобстрелы с севера войск Сталинградского фронта по частям 8-го армейского корпуса немцев. Достойный вклад в оборону города в эти суровые дни внесли войска Сталинградского фронта: 24-й армии генерала Д. Козлова, 1-й гвардейской армии генерала К. Москаленко, 66-й армии генерала Р. Малиновского, — а также летчики 16-й воздушной армии. «Со всей ответственностью заявляю, — писал Жуков, — что если бы не было настойчивых контрударов войск Сталинградского фронта, систематических атак авиации, то, возможно, Сталинграду пришлось бы еще хуже». По этому поводу весьма любопытно горькое признание офицера разведотдела штаба 8-го армейского корпуса 6-й армии генерала Паулюса — Иоахима Видера. В своей книге «Катастрофа на Волге» он писал: «За два месяца беспрерывных кровопролитных боев нам так и не удалось выбить из города русских, стоявших насмерть на своих последних оборонительных рубежах по эту сторону Волги. В то же время части нашего корпуса понесли огромные потери отражая в сентябре яростные атаки противника, который пытался прорвать наши отсечные позиции с севера. Дивизии, находившиеся на этом участке, были обескровлены, в ротах оставалось, как правило, по 30–40 солдат».
