Гуров подтвердил мое решение своим кратким «правильно», а комиссару приказал зайти к нему в блиндаж. Не знаю, о чем они там говорили, но, когда мы вновь встретились, Гуров сказал:
— Давай и впредь делать именно так».
Приняв 62-ю армию, генерал Чуйков доложил об этом командующему генералу Еременко. Едва он переговорил с командующим, как в блиндаж вошел заместитель Еременко генерал Голиков.
— Ну, здравствуй, командарм! — бросил он с ходу, пожимая Чуйкову руку. — Армию принял?
Он сел на стул, снял фуражку, и его бритая голова заблестела от пота. Достав платок, он вытер ее.
Чуйков ответил, что армию принял, о чем недавно доложил командующему Еременко, и, хотя она понесла большие потери в ожесточенных боях, люди настроены по-боевому, тщательно готовятся к новым сражениям.
— Нравится мне, Василий Иванович, что ты не льешь слез и не просишь подкреплений, несмотря на то что войска и боевая техника, особенно танки и орудия, тебе нужны позарез. Или я ошибаюсь?
Чуйков смутился, но все же сказал, что он просил дать ему хотя бы одну стрелковую дивизию и командующий Еременко обещал помочь. Командарм кивнул на стол, на котором лежала его оперативная карта.
— Вот Мамаев курган, где мы с вами сейчас находимся, — пояснил он. — А вот, Филипп Иванович, передовой рубеж, где скопились вражеские войска. Расстояние не более десяти километров. Если немцы бросят на нас танки, чем мы будем их бить? У меня нет и полсотни танков. Как мне быть? Одна надежда — противотанковые ружья да бутылки с горючей смесью.
— Понимаю тебя, Василий Иванович, — посочувствовал генерал Голиков. — Но для тебя есть хорошая весточка. Я только что разговаривал по ВЧ с Генштабом, и заместитель начальника Генштаба генерал Боков сказал мне, что Чуйкову из резерва Ставки хотят дать 13-ю гвардейскую дивизию генерала Родимцева. В ней более десяти тысяч отборных бойцов и командиров, у которых есть боевой опыт. Комдив сегодня же получит приказ переправиться на правый берег, в Сталинград. Так что о тебе, Василий Иванович, верховный заботится. Город никак нельзя отдавать врагу. Усек?
— Я это давно усек, Филипп Иванович, — повеселел Чуйков. — А о дивизии Родимцева я буду молчать, пока меня не уведомят официально, что она отдана в мое распоряжение. Родимцева я знаю, комдив что надо, храбрейший из храбрых.
— А с руководящим составом своей армии ты познакомился? — спросил Голиков.
Чуйков заметил, что он это сделал в первую очередь. Кроме того, провели заседание Военного совета, на котором решили: отступать больше нельзя, врага надо разбить.
