Иван Лукич слушал ее, а в голове билась мысль: «Как там Оксана, сделали ли ей операцию, да и жива ли она?»
— У меня для тебя новость, мать, — начал Иван Лукич, когда поужинал и лег на диван отдохнуть. — Сегодня в центре города я встретил Кристину. Когда переходил улицу, она меня окликнула.
— И что ей нужно было? — насторожилась Татьяна Акимовна.
— Она была в трауре, — сообщил Иван Лукич. — Ее нового избранника убило во время бомбежки пристани. Говорит, осколок попал в самое сердце.
— Господи, да неужто правда? — Мать перекрестилась.
— Правда. Мне показалось, что Кристина очень переживает. — Иван Лукич немного помолчал и продолжал: — Предлагала мне помириться. Говорит: давай, мол, начнем нашу жизнь с нуля. Но я отверг ее…
Татьяне Акимовне стало жаль бывшую невестку, и она сказала:
— Не суров ли ты, сынок? — Она пристально посмотрела на него. — Я не хочу смягчить твое горе, но, может, гибель Алексея на многое ей открыла глаза? Мстить ей — чувство нехорошее, сынок, хотя мне и хочется тебя утешить…
— Ты еще не все знаешь, мама, — прервал он ее. — Думаешь, у меня нет сердца? Но то, что она сделала, я ей простить никак не могу.
— Что еще она такое сделала, какой грех взяла на свою душу? — напряглась Татьяна Акимовна.
— Большой грех на ее совести, — вздохнул Иван Лукич. — Но я тебе все открою… Помнишь, как я уезжал в Хабаровск? Она провожала меня на поезд и, когда мы вошли в купе, шепнула мне, что у нас будет малыш. Сказала: «Ты там у себя пока подумай, какое имя ему дадим». И что же? Ради этого Алексея она лишила ребенка жизни!
— Сделала аборт?
— Оно самое…
— Горе ты мое — она же преступница перед тобой и Богом! — запричитала мать. — Теперь понятно, почему она лежала в больнице. А я-то, старая дура, передачу ей носила. Спросила, чем больна, она ответила, мол, простуда. Вот ведь шельма, обманула.
— Ну ладно, хватит о Кристине, — махнул рукой Иван Лукич. — У меня есть еще одна новость…
И он рассказал, как сегодня искупался в реке, когда бросился в одежде спасать медсестру.
Татьяна Акимовна даже в лице изменилась.
— А если бы сам утонул? — Голос у нее стал строгим и холодным, как вода в Волге.
— Если честно, мать, я даже не успел об этом подумать. Сиганул в бурлящий поток — и все. Медсестра совсем не умела плавать. Это же погибель ей!
— Она красивая, эта Оксана? — поинтересовалась Татьяна Акимовна.
— Симпатичная, ничего не скажешь. Кстати, родом из Сталинграда. Студентка, а теперь медсестра. Сама попросилась на фронт.
