— Дожевывает. Сейчас проглотит.
— Слушай, дело такое. Ты все равно с дитем сидишь — тут, понимаешь, еще трое, родителям некуда было девать, так они их с собой привели. А тут, понимаешь, накурено, шум, бутылки, флирт по разным уголочкам. Забери их, а? Бери Ваньку — на такси они скинутся — приезжай, забирай их к чертовой матери и катись обратно — ты настоящий друг.
— Одевайся, — сказала я своему мучителю.
— Не умею, — с вызовом ответил он, — сама меня одевай.
— Не умеешь, так научишься. Или сиди дома один.
Я поймала себя на мысли, что мне все равно — не мой же он ребенок. Я издали с каким-то гнусным удовольствием наблюдала, как он с трудом натягивает на себя одежку за одежкой, педантично соблюдая последовательность, установленную мамой. Свитер он надел задом наперед, но я сделала вид, что не заметила этого, а уж как он застегивал шубку! Это выглядело так комично, что я даже изрядно повеселилась.
Через минут тридцать пять, забрав этого с горем пополам одетого ребенка, я лениво вышла на ближайшую людную улицу и поймала себе очаровательное такси. Вскоре я ехала уже обратно, на этот раз окруженная четырьмя маленькими гадами. Как они орали! До дома оставалось совсем чуть-чуть, как вдруг они завопили:
— Кафе-мороженое! Кафе-мороженое! Дядя, остановите!
Дядя остановил. Я расплатилась, и мы действительно пошли в кафе, потому что мне было все равно. Их родители — свадебные гости — дали мне немножко денег, чтобы я их обедом покормила. Почему бы детям не съесть мороженое на обед? И вообще мне все это надоело. Я, может быть, вчера довела до логического конца Акашино послушание, я есть замечательный воплотитель недоносков, а мне еще богемным детям обеды готовить? Да пошли они в задницу, пусть, пусть, вот вам, дорогие мои, по третьей порции мороженого с орехами, хоть лопните.
— Вот бы ты была моей мамой, — мечтает одна девица. Да, как же, очень ты мне нужна. Знаете, за что меня дети любят? А за то, что мне на них наплевать, наплевать.
Во дворе стояла какая-то общипанная елка в серпантине. Кто-то наверно выкинул ее после рождества, а дети воткнули в сугроб, чтоб интереснее было. Ну весь этот выводок, конечно, захотел погулять.
— А мне что? Гуляйте, — сказала я и отправилась в Лизкину квартиру одна.
Интересно, а если бы все эти малыши от пяти до семи лет вот сейчас бы взяли и умерли — было бы мне стыдно? Я подошла к окну и приложила руки к стеклу — почему у меня руки всегда такие неприятно теплые? У меня вообще нормальная температура 37,5, правда!
