беседы со знатными сеньорами и при этом наполнять снедью внутренние
карманы. По правде говоря, надо быть артистом, поскольку речь идет о
профессии, требующей одновременно таланта, инициативы и непринужденности.
Но это не все! Необходимо обладать знаниями по широкому кругу проблем, в
особенности, общими фразами, не важно, о чем, то есть, речь идет о культуре. Я
должен держаться на равных с деятелями искусства, политики, науки. И не
подумайте, что так просто вести дискуссию о проблемах влияния Ближнего
Востока на американскую политику, или рассуждать о существовании
положительного нейтрона, рассовывая по карманам бутерброды с икрой и пряча в
подкладке пиджака бутылки коньяка.
Антонио. И вы считаете, что это не воровство?
Леонидо. Воровство? А кого я обокрал?
Антонио. Тех, кто вас принимает…
Леонидо. Нет, синьор. Все эти бутерброды и бутылки выставлены как раз для
гостей, и они просто обязаны не обижать хозяев.
Антонио. По-моему, не совсем прилично пользоваться гостеприимством, чтобы
уносить что-либо с собой.
Леонидо. Совершенно с вами согласен. Когда приглашают – да! Но меня никто не
приглашает. Так, что обвинять в бесчестии надо не меня, а этого троглодита,
который дает какие-то три тысячи четыреста лир за два сеанса безупречной
работы: на свадьбе и на крестинах. Добавьте к этому общие издержки и
представительские расходы.
Антонио. Общие расходы?.. Вы что, компания по сбыту пылесосов?
Леонидо. Ну, знаете! А прокат костюма?! Вы ведь за него не платите! А ордена!
Что я их, от правительства получил? На все требуются деньги!
Матильда. Вырученные от продажи будильника!
Леонидо. Не надо путать. Ты касаешься экономической организации моей
внутренней политики. Не буду же я принимать подачки от иностранных держав. К
черту шантаж!
Антонио. Так что же будем делать, синьор Леонидо?
Леонидо. О! Сейчас же несите эти несчастные три тысячи четыреста лир!
Антонио. Слушаюсь, синьор Леонидо.
Леонидо. Ну, я пошел на работу. Фьорелла, трость и перчатки!
Фьорелла. Перчатки белые?
Леонидо. Естественно. Иду на свадьбу. Роденгонди и Плонера. Вернусь к
одиннадцати.
Антонио. Да, но, синьор Леонидо, вы знаете, который час теперь? Одиннадцать
будет до того, как вы наденете перчатки!
Леонидо(ошеломленный). Как?! Уже одиннадцать? (Смотрит на Матильду.)
Бракосочетание состоялось в десять.
