— В Кесарии мы пробудем ровно столько, сколько нужно, чтобы разгрузить товар, после чего возьмем людей и направимся в Александрию, — сказал Сатир.
Марк кивнул. В Александрии корбиту встретят его представители. «Минерву» загрузят ценным для римского рынка товаром: черепаховым панцирем и слоновой костью из Эфиопии; маслом и специями из восточной Африки; жемчугом, красками и цитроном из западной Африки. В течение нескольких месяцев «Минерва» должна будет вернуться в Рим, начальный пункт своего торгового пути, который Децим Валериан утвердил еще более двадцати лет назад.
Сатир весело рассмеялся.
— Елиаву Мосаду придется изрядно потрудиться, чтобы реализовать весь свой товар. Прежде чем все дела будут улажены и мы отправимся из Египта в Рим, пройдет несколько недель.
— Он захочет, чтобы ты взял на корабль рабов, — сказал Марк. — Не бери. И песок тоже. Какую бы цену тебе ни предлагали. Я уже связывался с ним и сказал, что с таким товаром больше не буду иметь никаких дел.
— Но нам понадобится балласт, мой господин.
— На это вполне сгодится египетское зерно.
— Как тебе будет угодно, — сказал Сатир. Он уже слышал о том, что Марк Валериан сильно изменился, — и вот теперь эти слухи подтверждались. Исподтишка он наблюдал за молодым человеком. Что же произошло, что заставило Марка Валериана отказаться от его первоначального принципа снабжать Рим всем, чего он только хочет? Марк стремительно богател, торгуя песком и рабами. И вот теперь он не хочет ни того, ни другого. Может быть, он слишком уважает память своего отца… Но почему это началось у него именно сейчас, а не раньше? Что же его так изменило?
— Я сойду на берег в Кесарии, — сказал Марк.
Сатир снова приложил усилия, чтобы не выдать своего удивления. Он думал, что Марк останется на борту до Александрии, а может быть, и до Рима. Старый Валериан порой ездил с ним по всему торговому маршруту, чтобы встречаться со своими представителями и из первых рук получать информацию о том, как идет торговля.
— После Ефеса Кесария тебе определенно понравится, мой господин. Хотя в ней и нет того великолепия, там есть и арены, и красивые женщины. — О Марке все знали, что он больше всего увлекался именно этим.
— В Кесарии я пробуду ровно столько, сколько займет подготовка к дальнейшему пути.
Сатир приподнял свои седые брови.
— Я даже не знаю, что может заинтересовать римлянина в Иудее. И куда ты хочешь отправиться?
— В Иерусалим.
Сатир даже вздрогнул.
