Неуверенно пройдя в общую залу, юноша примостился на дряхлом диване, сложив руки на груди. Окружавшее пространство было определённо чуждо ему: комната отдыха Приюта Святого Фердинанда больше походила на жуткую карикатуру или сцену из проповеди священника. Вокруг бродили странные супостаты, слышались выкрики и проклятия, гремели какие-то инструменты, предметы. Кто-то каждую минуту взвизгивал, громко хлопал по столу, тихо шипел. А ещё Ромунду казалось, что вокруг кто-то постоянно шепчет. Что-то жуткое, раздражающее.
– Как вам в нашей дружной компании? – осведомился доктор. Он возник словно ниоткуда.
Ромунд обжёг его гневным взором, но промолчал.
– Вижу, не нравиться, – грустно вздохнул врач и присел рядом.
– Ваш приют больше сводит с ума, чем лечит, – процедил сквозь зубы Ромунд.
Доктор покачал головой.
– Зря вы так. Представьте этих несчастных за стенами. Не думаю, что они нашли бы себе место в реальной жизни.
Последние слова что-то шевельнули в глубине сознания Ромунда, он внимательно посмотрел на врача, затем на сумасшедших. Резко встал.
И свет померк.
Щёлк.
Темнота. Сплошная, вязкая, физически ощутимая темнота. Охваченная порывом страсти, она возбуждённо скользит липкими пальцами по телу, касается холодными мёртвыми губами открытой кожи и заполняет собой окружающее, вызывающе и дерзко обнимая тишиной.
Ромунд был готов поклясться, что в окружившем его мраке было нечто существующее. Он не знал, где находится, он не видел ничего, слышал только звук падающих откуда-то капель воды.
Дикий холод сковал его голое тело, от мелкой дрожи стучали зубы.
Паника. Она начинала уверенно прокладывать дорогу в расстроенном сознании юноши.
Ромунд попытался закричать, но кто-то коснулся его губ. Два нежных пальца скользнули по ним и исчезли. Неожиданное спокойствие наполнило его душу.
– Эмми? – едва слыша себя, позвал Ромунд.
Яркая вспышка света заставила его отступить на шаг и закрыть лицо рукой.
– Нет, дурачок, – раздался звонкий голос.
Прищурившись, Ромунд разглядел среди белоснежного сияния гибкий стан нагой девушки. Её лицо едва было различимо среди потока света. Но Ромунд был уверен, это. Альма.
– Сумасшествие какое-то. – пробормотал Ромунд.
– Ты думаешь? – свет потерял яркость и девушка со всеми прелестями стала прекрасна видна юноше. – Хочешь настоящего сумасшествия? – её пальчик скользнул по груди Ромунда.
– Не трогай меня, – нервно ответил Ромунд, отстранившись от Альмы. – Ты моё видение. Ты мертва.
