Зак перечитал еще раз, все это время пытаясь игнорировать до раздражения приятные образы Норы Сатерлин, ласкающей своими губами его обнаженное бедро.
- Я заметил, что в своих книгах вы обычно избегаете длинных изобразительных переходов, - сказал Истон.
- Я знаю, что люди думают, якобы эротика - это просто роман с более жестким сексом. Это не так. Если ее и можно отнести к какой-нибудь разновидности жанров, то это ужасы.
- Ужасы? В самом деле?
- Роман - это секс и любовь. Эротика - это секс и страх. И вы меня страшитесь, верно?
- Немного, - признался Зак, потирая шею.
- Рассудительный автор ужасов никогда детально не раскроет монстра, потому как воображение читателей способно воссоздать собственных демонов. В эротических романах нежелательно чрезмерно подробное описание физических характеристик главных героев. Таким образом, читатели смогут привнести в произведение свои фантазии, свои страхи. Эротика - плод совместных усилий писателя и читателя.
- Это как? - спросил Истон, заинтригованный тем, что у Норы Сатерлин могли возникнуть собственные литературные теории.
- Писать эротику - все равно, что трахать кого-то в первый раз. Ты не можешь наверняка быть уверенным в том, чего ему хочется, поэтому пытаешься дать все, чего он, возможно, желает. Все на свете...
Сатерлин произносила слова лениво, будто кошка, потягивающаяся на солнце.
- Ты задеваешь каждое нервное окончание, и, в конечном итоге, попадаешь в нужное. Я еще не попала в ваши нервные окончания?
Зак сжал свою челюсть.
- Ни в одно, в которое вы целились.
- Вы не знаете, в которое я целилась. Ну, так что вы думаете о написанном?
- Могло быть и лучше.
Истон сложил лист.
- Вы слишком часто прибегаете к прошедшему времени.
- Это черновой вариант, - беззастенчиво ответила Сатерлин, смотря на него темным, выжидательным взглядом.
- Последняя строчка самая острая - "одинаково сильнодействующим присутствием и отсутствием".
Истон знал, что ему следовало отдать лист Норе, но по непонятной причине, он сунул его в свой карман.
- В целом, неплохо.
Сатерлин расплылась в медленной, опасной улыбке.
- Это про вас.
На секунду Зак уставился на нее, затем вынул сложенный лист бумаги обратно.
- Про меня? - спросил он, залившись краской.
- Да. И каждый длинный, стройный дюйм вашего тела. Рассказ написан этим утром сразу же после вашего ухода. Стоит ли говорить, что вдохновением для него послужил ваш визит?
С трудом сглотнув, Зак снова развернул лист. "Темные, короткие волосы... глаза, цвета льда... джинсы, черная футболка...", это был он.
