— Ты что, ждешь пули в ногу? Хочешь отсюда выползти?
— Я иду. Видишь, я уже иду.
Другой, тот что поспокойней, стал объяснять:
— Ты дальше тротуара не иди. Как только сойдешь с тротуара — отстрелим тебе башку.
— Понял, — буркнул Дортмундер и, похрустев по осколкам выбитой стеклянной двери, выглянул наружу. Через улицу в ряд выстроились автобусы, полицейские машины и грузовики, все бело-голубые с красными блямбами на крышах, а за ними маячила толпа вооруженных копов.
— Ого, — пробормотал Дортмундер и, обернувшись к спокойному грабителю, поинтересовался: — А у вас случайно не найдется белого флага или чего-нибудь похожего, а?
Тот ткнул его дулом в бок и отрезал:
— Пошел!
— Ладно.
Дортмундер поднял руки вверх и вышел на улицу.
Сколько взглядов он к себе привлек! За бело-голубым рядом авто на него уставились напряженные лица. С крыш окрестных кирпичных домов этого жилого района Квинси снайперы через прицелы своих ружей знакомились с морщинками на его лбу. Слева и справа выходы с улицы были заблокированы автобусами, за которыми едва можно было разглядеть машины скорой помощи и врачей. Кругом были люди, которые держали в напряженных руках оружие. Адреналин с бешеной скоростью понесся по венам.
— Я не с ними! — крикнул Дортмундер, подходя к кромке тротуара с поднятыми руками и отчаянно надеясь, что этот возглас не обидит вооруженных психов, что остались у него за спиной. Как он давно понял — они не приемлют слово «нет».
Однако у него за спиной ничего не произошло, а вот впереди появился мегафон, который, опираясь на крышу полицейской машины, заорал на него:
— Вы заложник?
— Конечно! — проорал Дортмундер.
— Как вас зовут?
О, нет, опять! — подумал Дортмундер. Но делать нечего.
— Дидамс.
— Как?
— Дидамс!
Короткая пауза и:
— Дидамс?
— Это валлийское имя!
— А!
Наступила пауза, во время которой тот, кто кричал в мегафон, видимо, проводил конференцию со своими коллегами, а затем мегафон снова заработал:
— Как там обстановка?
И что это за вопрос?
— Ну, ммм… — начал было Дортмундер, потом опомнился, что надо говорить громче и крикнул: — Вообще-то напряженная.
— Кто-нибудь из заложников пострадал?
— Хм, нет, вообще-то нет. Это… это противостояние без насилия.
Дортмундер искренне надеялся в этом всех уверить, особенно, если он собирался пробыть снаружи подольше.
— Что-нибудь изменилось?
Изменилось?
— Ну, — протянул Дортмундер, — я не пробыл там так долго, но кажется…
— Не был там долго? Да, что с тобой, Дидамс? Ты в этом банке уже больше 2 часов находишься!
