— За одну минуту ты умудрилась соврать мне трижды, — медленно растягивая слова, начал отец. — Ты отключила телефон и не созналась. Ты не отпрашивалась у завуча. Ты не сказала, что меня завтра вызывают в школу… Что это за записка? — не в силах больше сдерживаться, воскликнул отец.
Корочка отколупнулась, и Оксана, не поднимая головы, поглаживала бледно-розовый след на том месте.
— Я жду. И оставь в покое колено!
— Записка? — Оксана подняла на отца невинные синие глаза. — Ты про какую записку?
— Перестань! А что, их было несколько? Записка, которую ты положила в классный журнал учительнице иностранного языка!
— А, эта. А почему она обзывается?
— Кто? Записка, учительница?
— Учительница.
— Как она обзывается?
— Да. Весь класс не выучил наизусть слова, и она всем начала ставить двойки, и никому ничего не говорила, и только мне, ставя, сказала: «Кому-кому, а тебе, Гамола Оксана, нужно зубрить день и ночь!»
— Ну и что тут такого? Правильно сказала!
— Как ты не понимаешь? Значит, я хуже всех? Я знаю, она не любит меня. Придирается. Она всегда говорит: «Кому-кому, а тебе…»
— Чушь какая-то, — отец приложил к щекам ладони, будто у него внезапно заболели зубы.
— Да, она считает меня хуже всех, — упрямо повторила девочка. — Потому что я некрасивая. Потому что у меня отец… — она хотела сказать «бедный», но, взглянув на отца, пожалела его, — небогатый. Так как у меня нет матери…
Это был запрещенный прием. Отец перестал тереть щеки, подошел к подоконнику, постучал по нему пальцами, посмотрел в окно.
— Чушь… При чем здесь хуже, некрасивая… — пробормотал он, стоя к дочери спиной. В его голосе не осталось и следа строгости, а была только растерянность. — Никакая ты не хуже… Ну, и дальше? Учительница отозвалась, а ты что?
— А я написала на бумажке: «Если вы не перестанете говорить одной ученице постоянно «кому-кому, а тебе…», завтра ваш сын будет похищен. И вам придется выкупать его за миллион долларов». И подписалась — «Неизвестный».
Отец, словно у него снова начали болеть зубы, прищелкнул языком, потер виски:
— «Неизвестный»… А если бы она ушла с этой запиской в милицию?
— Нет, она испугалась и сразу к сыну побежала. Он в нашей школе в первом классе учится. Знаешь, как она за ним бегает? — Оксана оживилась, вспоминая. — На каждом перерыве ведет его в учительскую, кормит там…
— Подожди, договори о записке.
— Ну, написала, тогда на перемене. Катя нарочно позвала ее, она отвернулась, и я быстренько вложила записку в классный журнал.
