Спустились с откоса к реке, осторожно взявшись за руки. Лидочка чувствовала себя маленькой девочкой, ведомой за руку через густой лес, где деревья сплелись ветвями без листьев. Пробираться физически было тяжело, но свет лился, будто его черпали ковшом и выплёскивали на ветки с набухшими почками, кое-где высунувшими зелёные языки. Рука её была надёжно зажата в большую загрубевшую ладонь.
Нашли скамейку под вековым дубом. Андрей потянул её за руку, как тряпичную куклу, и посадил к себе на колени. Неловко плюхнулась, чувствуя, как учащённо бьётся её сердце и кровь бухает в висок, точно волны разбиваются о скалы. Притихла, съёжилась, прижалась к щуплой мальчишеской груди, чувствуя холодные руки, осторожно ползущие ужом по впадинам и буграм её тела… Холодный нос потёрся о её нос; мокрые губы неловко ткнулись ей в щёку, гусеницей медленно поползли и замерли на минуту, чтобы чудесно превратиться в бабочку с нервно трепещущими крыльями, порхающую по её раскрывшимся навстречу губам.
Потом шли по полупустынному городу… Перебежав дорогу в неположенном месте, наткнулись на ограду, которую им надо было обходить почти целую остановку.
– Перемахнём? – предложил Андрей.
И вот уже её подхватили под коленки – и она обвивает напрягшуюся от тяжести её тела мужскую шею, чувствуя, что снова сердце в груди стучит, как ускоряющийся поезд. Мгновение – и она на земле по ту сторону барьера. Мгновение полёта над землёй, с душой, наполненной чем-то искрящимся, с надеждой на чудо, словно весело бегущие пузырьки в новогоднем бокале шампанского, миг парения, который она почему-то будет помнить всю оставшуюся жизнь.
5
Собираясь на следующее своё свидание, с изумлением думала о том, что ей опять хочется оказаться на какой-нибудь укромной скамеечке, примостившись зажмурившейся кошкой у Андрея на коленях, мурлыкающей от того, что её почёсывают за ушком. Но Андрей почему-то и не думал искать скамеечку. Наматывали круги километр за километром по пыльному городу, держась друг от дружки на расстоянии полметра. Случайные знакомые или сокурсники. Говорили ни о чём. Лидочка терзалась мыслями, что сновали в её мозгу кусающимися муравьями, проделывающими причудливые ходы. Но так ничего и не могла понять. Наконец, не выдержала, сказала, что устала:
– Может быть, двинем в общежитие или присядем?
– Устала? А я хотел ещё погулять. У меня что-то голова болит…
И снова они принялись наматывать километр за километром. Лидочка чувствовала, что на ступне у неё образовались натоптыши, а мизинец и косточка сзади стёрты до крови так, что она уже еле ковыляет. Но шла и шла, точно Русалочка из сказки Андерсена, с израненными ногами…
