— Подержи ее, пожалуйста, я мигом. Эмили почувствовала неповторимый нежный запах младенца. Затаив дыхание, дрожащими руками она взяла девочку, не решаясь прижать ее к груди. Очевидно, благоговейный трепет Эмили и почтительное расстояние, которое она соблюдала, пришлись малютке не по вкусу, поскольку пронзительный, надрывный младенческий крик усилился. Тогда Эмили прижала крошечную головку Рейчел к своему плечу и начала медленно расхаживать по комнате, тихонько напевая.
Постепенно Рейчел успокоилась, жалобно всхлипнула в последний раз и крепко заснула, убаюканная ласковым голосом Эмили. Малышка уткнулась носиком ей в грудь — непроизвольное, естественное движение, но каждой клеточкой своего тела Эмили отозвалась на него.
Она всегда старательно избегала контактов с грудными детьми, предпочитая детей постарше. Ребенок подрастает, его беспомощность и беззащитность становятся менее ощутимы, и разрушительное чувство утраты и вины уже не так мучительно, как сейчас, когда Эмили прижимает к своей груди крохотное тельце.
Вернулась Джоан, и гостья поспешила распрощаться.
— Утром мне рано вставать, — объяснила Эмили. — Твои сметы будут готовы ко вторнику, обещаю.
Только в салоне автомобиля Эмили вспомнила, что оставила свою соломенную шляпку в гостиной Сэмпсонов.
На обратном пути она педантично перебрала в уме все вопросы, которые завтра намеревалась обсудить с Уильямом Бэдфордом. Предлагаемый ею проект оригинален и прост, поэтому есть все основания рассчитывать на благоприятный исход дела.
Едва Эмили ступила в темный коридор, раздался телефонный звонок: Нэнси решила проверить, не стало ли сестренке лучше, и пожелать спокойной ночи. Стараясь придать своему голосу беззаботность, Эмили заверила, что чувствует себя превосходно.
Она приняла расслабляющую ванну, добавив в воду ароматической успокаивающей соли, закуталась в мягкое махровое полотенце, подошла к зеркалу и критически всмотрелась в свое отражение.
Кожа у нее всегда была белоснежной, почти прозрачной, поэтому постоянно приходилось пользоваться солнцезащитными и увлажняющими кремами и лосьонами. Но от потрясения, вызванного неожиданной и неприятной встречей, бледность особенно бросалась в глаза.
Поежившись, Эмили отвернулась, отказываясь видеть и… вспоминать. Хватит того, что человек, который так бесцеремонно разглядывал ее в саду у Сэмпсонов, помнит все до мельчайших подробностей. Она прочла это по его глазам, полным ледяной отчужденности. Бесплодны все ее старания похоронить прошлое, забыть чудовищную ошибку — Тони не изменит своего мнения о ней, та отвратительная сцена не изгладится из его памяти…
