Феликс рванулся навстречу рабу, нанес короткий удар ногой в область солнечного сплетения и вырубил нападающего.
Его переломившееся тело по инерции пролетело метра два и рухнуло почти у самых ног неподвижного Хасана. По толпе пробежал гул, один из бородачей дал длинную автоматную очередь поверх голов стоящих невольников.
— Лежать, всем лежать! — заорал старший надсмотрщик, бледный как мел. Толпа бросилась на землю, машинально заложив руки за голову, хотя такой команды никто не давал. Бородачи направили стволы своих автоматов в разные стороны, включая и внешнюю охрану.
— Оружие не доставать, стоять смирно, — предупредил Валентин подчиненных.
Хасан подошел к Феликсу, пристально посмотрел ему в глаза и произнес:
— Ты спас мне жизнь. Никогда этого не забуду. — И, не обращая никакого внимания на лежа>1 щего человека, лежащую толпу, стоящих по стойке «смирно» охранников, резко повернулся и пошел в сторону аула. За ним бросились двое его бородачей-родственников, третий обратился к старшему надсмотрщику и, указав на лежащего, ломаным русским языком приказал:
— Этого лычно пиритащишь в погреб!
Надсмотрщик быстро закивал головой:
— Все сделаю, все, как прикажете!
Толпа продолжала лежать на земле, Валентин после ухода Хасана принял командование на себя:
— Всем встать и бегом в казармы! Всех закрыть. Тебе, — обратился он к старшему охраннику, — выполнять приказ, охране за мной — бегом марш!..
Когда было далеко за полночь, в комнату охраны ввалился сильно пьяный Валентин. Своим шумным появлением он сразу разбудил Феликса.
Пройдя нетвердой походкой через всю комнату, начальник упал на стул, и только близость подоконника спасла его от того, чтобы не свалиться вместе со стулом.
Он молча смотрел на Феликса мутными глазами.
— Тебе что, делать нечего, Валентин? Шарахаешься по ночам, ни себе, ни людям не даешь отдохнуть.
— Ты почему не добил того парня, почему оставил в живых? Отвечай, когда спрашиваю, — процедил Валентин.
— Я не понимаю тебя, если ты хочешь нормально поговорить, то говори яснее, а если и дальше будешь «наезжать», то лучше проспись, а потом поговорим.
— Ты мне, сучок, не указывай: когда, где и что говорить, понял? Ты никто, простой сторожевой пес и молчи, когда говорю я.
— Послушай, командир, а сам-то ты кто? Чем ты лучше меня? Что ходишь все вокруг да около, вынюхиваешь, высматриваешь, ловишь на слове? Для чего? Чтобы потом шепнуть на ушко своему повелителю?
— Ну ты и сука, — побагровел Валентин. — Да кто тебя, дезертира, пригрел, пожалел, на должность посадил, а? Кто тебя из дерьма' вытащил? Гнил бы без меня сейчас на каменоломне, мудак.
