– Рома, поехали к Петру Ивановичу! – вскричала Лешка. – Другого выхода я не вижу.
– Она права, – сказал Артем.
– Отвезите нас назад в Медовку, – попросил Ромка. – Там в киоске сидит бывший майор милиции, и внук у него полицейский, лейтенант, они помогут.
Как они добирались назад, Лешка не помнила. Она крепко сжимала руку Артема и бесконечно, как молитву, повторяла про себя: «Только бы Катька нашлась! Только бы с ней ничего не случилось!»
– Олег, ты подожди нас в машине, а Игорь с Витей пусть уезжают, ладно? – попросил Ромка. – С Петром Ивановичем мы сами поговорим.
– Хорошо, подожду, – ответил Олег и вытер тыльной стороной ладони свой лоб. Происшествие выбило его из колеи. Все так прекрасно складывалось, и на тебе, пропала девочка. Событие из ряда вон, ничего хуже и представить трудно.
Ромка заглянул в окошко киоска и поздоровался с Петром Ивановичем. Завидев своих юных друзей, майор в отставке довольно резво для своих возраста и комплекции вскочил, вышел к ним и погладил Дика. Давно он так радостно не улыбался.
– Ребятки, а Еремеич-то нашелся! Вернее, он и не пропадал вовсе, ему, как ветерану труда, предложили горящую путевку в санаторий, он туда и поехал.
– А что ж он никому об этом не сказал? – равнодушно спросил Ромка.
– Квартирантов его в тот день дома не было, но он им записку оставил, а они, видно, ее не заметили. Или их ребенок запрятал куда-нибудь. А Еремеич отдыхал в свое удовольствие и не подозревал, что тут вся полиция с ног сбилась в его поисках. Кстати, я спросил у него про портсигар.
– И что? – Ромкин голос был по-прежнему блеклым. Сейчас ему было не до сокровищ, все мысли занимала Катька.
– Портсигар, как вы и думали, трофейный и ему от отца достался. Сам-то Еремеич в годы войны еще маленьким был.
– А план на крышке откуда взялся? – в Ромкиных глазах на какой-то миг вспыхнул интерес. А вдруг неведомый рисунок внутри портсигара все же как-то связан с Катькиным исчезновением?
– И об этом его спросил. История тут очень простая. В конце войны Еремей Васильевич подобрал с поля боя раненого, а чтобы было сподручнее нести его в медсанбат, снял свой вещмешок и спрятал в какую-то ямку, а на портсигаре пометил место, где потом его искать. Кружочком воронку от снаряда обозначил, напротив нее три сосны нарисовал, а сбоку тропинку.
– А сверху линия – это берег?
– По-моему, какой-то ров. Это под Кенигсбергом было, Калининградом нынешним. Когда Еремеич портсигар потерял, переживал очень: ведь то была почти единственная память о его отце.
