И ушла в кухню.
Джонни оделся, пока Дэа готовила кофе.
- Ты знаешь, где взять деньги? - спросила она.
- Будь это моя родная деревня, я бы пошел в банк, - сказал он, снова мальчишески улыбаясь.
- А если ты пойдешь в банк здесь, тебя сразу укокошат, сказала Дэа. Чувствую, не проживешь ты долго, мой Джонни.
- Я бы хотел купить долгую жизнь, - сказал он простодушно.
- На что?
Он знал ответ, и хотя не верил в Бога, но верил в колдунов.
- На мою душу.
- Иди и достань деньги, - мягко сказала она.
Джонни встал и пошел к двери.
- Собирайся, - сказал он. - Ты знаешь, нам надо убираться отсюда.
- Знаю.
Джонни вышел из в нью-йоркский полдень, зашел в отель за "береттой", и тут зазвонил телефон.
Голос, который ничего для него не значил, но с командными нотками и явно немолодой, спросил:
- Что ты знаешь?
- Я знаю две вещи, - сказал Джонни.
- Что?
- Утром солнце встает. Ночью садится. Больше я ничего не знаю.
Сильный зрелый голос ответил:
- Спасибо.
Трубку бросили.
Это был условный вопрос и ответ для Ордена. Предварительное знакомство. Кто бы ни звонил, это важный человек, желающий знать, насколько Джонни знаком с Орденом.
Теперь он знал. И когда придет время, Джонни даст знак и произнесет слова, которые определят его как Мастера Ордена. Джулиано стал Мастером в двадцать три, а четырем другим, которых он знал, было за пятьдесят.
Выходя из отеля с "береттой" в кармане, Джонни Колини чувствовал себя довольно молодо для двадцативосьмилетнего мужчины. Он снова был Джулиано, идущим за деньгами.
Сборщики поджидали его внизу, и, когда он вышел, пристроились сзади. Не выслеживали, просто шли следом.
Он прошел через город к Бродвею, обернулся и подождал их.
- Ты идешь за деньгами? - спросил высокий.
- Я несу их Джерри, - сказал Колини.
- Они у тебя с собой? Давай.
- Мусие. Не тебе.
- У меня чек, - сказал высокий.
- Засунь его туда, где его никто не увидит, - сказал Джонни.
- Мы не против переломать тебе руки прямо здесь, на Бродвее, если будешь упрямиться, - сказал высокий. - У тебя лицо кинозвезды, воп*. Мы не против его изувечить.
(* Воп, даго - презрительное прозвище итальянцев - прим. пер.)
Джонни не мог ввязываться в неприятности с "береттой" в кармане. Только дружелюбные, улыбающиеся люди, может, только соотечественники, могли называть его вопом. Но это неважно. Важно то, что высокий задел его. А это дорого стоит. Придется ввязаться в неприятности.
В нескольких футах от тротуара была дверь книжной лавки.
