Рыцарь таверны | страница 9

— Тебе нужна более подходящая одежда — накидка, в которой ты бы больше походил на пуританина.

— Но где ее взять?

— Мой лейтенант предпочитает черные цвета — привычка, которую ему привили в пресвитерианской Шотландии.

— Но я вдвое крупнее его.

— Лучше тесный плащ на плечах, чем тугая веревка на горле, Гарри. Обожди меня здесь.

Взяв в руки свечу, он покинул комнату и вскоре возвратился с черным плащом Кеннета.

— Снимай камзол! — скомандовал он, выгребая между тем на стол содержимое карманов Кеннета: платок и несколько бумаг. Затем он помог ирландцу влезть в украденный плащ.

— Господи, прости меня грешного! — простонал Хоган, едва поворачиваясь в тесном плаще. — Помоги мне выбраться из Пенрита и целым добраться до лагеря Кромвеля, и я возблагодарю тебя в своих молитвах.

— Вынь перо из шляпы, — сказал Криспин.

Хоган со вздохом подчинился.

— Правильно сказано в Писании, что в своей жизни человек играет разные роли. Кто бы мог подумать, что Гарри Хоган станет играть роль пуританина?

— Тебе не придется играть ее долго, если ты не пересмотришь свое отношение к Святому Писанию, — Криспин оглядел его с ног до головы. — Ну что ж, по-моему сойдет, Гарри.

Хоган последними словами крыл тесный плащ и свое невезение. Облегчив душу, он объявил, что готов, и Криспин вывел его через заднюю дверь в небольшую пристройку, покрытую соломой, которая служила им конюшней.

При свете лампы он оседлал одну из двух лошадей, находившихся там, и вывел ее во двор. Отворив калитку, которая вела в чистое поле, он помог Хогану взобраться в седло. Он поддержал ему стремя и, прерывая потоки благодарности, которыми начал осыпать его ирландец, хлопнул коня по крупу, и тот рванулся вперед, с каждой минутой увеличивая расстояние между собой и Пенритом.

С тяжелым чувством Криспин вернулся в свою комнату и сел на кровать. Положив локти на колени, он уткнулся лицом в ладони, уставясь в пол невидящим взглядом. В его обычно лучистых глазах сквозило отчаяние. Наконец вздохнув, он поднялся с кровати и бесцельно поворошил бумаги, которые вытряхнул из кармана плаща Кеннета. Неожиданно его внимание привлекла подпись внизу одного из листов: «Грегори Ашберн».

Его рука, ни разу не дрогнувшая ни в одной из переделок, задрожала, коснувшись этого письма. Он лихорадочно развернул его и, разложив его на коленях, начал читать. По мере чтения, его взгляд становился все более острым и жестким.

«Дорогой Кеннет, я пишу тебе в надежде убедить тебя покинуть Шотландию и свиту короля, чье положение день ото дня становится хуже, и нет никаких оснований надеяться, что оно поправится. Синтия постоянно вспоминает о тебе, и если ты будешь избегать замок Марлей, она может решить, что ты не очень любишь ее. Я не могу придумать более убедительной причины, чтобы вытащить тебя из Перта в Шерингам, но надеясь, что она окажется все же достаточно веской для тебя. Мы ждем тебя и каждый день пьем за твое здоровье. Синтия посылает тебе сердечный привет, мой брат тоже, и мы все с нетерпением ждем возможности обнять тебя в нашем доме. Верь, Кеннет, что пока я жив, ты можешь полностью на меня рассчитывать.