На площадь, шелестя гусеницами, выкатывали зенитно-ракетные комплексы. Те, что сопровождают наступление танков, отбивают воздушные атаки, превращают в огненную пыль вертолеты противника. Следом катили ракетно-пушечные установки «Панцирь», оружие бесконтактной войны. Когда стаи крылатых ракет, запущенные с самолетов и кораблей, несутся на города, «Панцири» перехватывают их в полете, окружая города непробиваемой стеной обороны. Эти совершенные установки Лемехов недавно инспектировал в Туле. И теперь собирался в Сирию, где в пекле войны «Панцири» прикрывают Дамаск.
Громадные, как лежащие горизонтально заводские трубы, появились перехватчики ракет, сбивая их встречным ударом.
Армада техники, лязгая, урча, окутываясь дымом, ползла по площади, удаляясь к Василию Блаженному, который поднимал резные бутоны нераспустившихся цветов. «Образ русского рая», вспоминал Лемехов слова Верхоустина. «Святое оружие». Суровые громады проплывали мимо собора, и тот кропил их разноцветной росой, освещал их стальную плоть.
Казалось, площадь прогибается от непомерной тяжести, когда возникли «Тополя» и «Ярсы», похожие на железных медведей. В коконах таились баллистические ракеты, и при их появлении все военные атташе повскакали, нацелили аппараты. Ракеты угрюмо шли мимо, туда, где ждал их стоцветный храм.
– А теперь наш черед, – произнес глава авиастроительной корпорации, взглянув на куранты, которые смыкали свои золотые стрелки. – Наш, говорю, черед, Евгений Константинович.
Небо уже звенело, рассеченное стреловидными крыльями, отточенными фюзеляжами, которые возникали и тут же исчезали за кремлевскими башнями. Трибуны ахнули, когда все небо над площадью закрыл стратег «Белый лебедь», а следом, почти касаясь его плоскостей, мчались прозрачные тени фронтовых бомбардировщиков, перехватчиков, истребителей.
Самолеты накрыли небо звенящим шатром и скрылись за кремлевскими звездами, оставив в лазури невесомую гарь.
Парад завершился. Президент и премьер покинули площадь. На трибунах вставали, обнимались. У старого генерала на глазах были слезы.
– Встретимся на приеме. – Министр культуры благодарно жал Лемехову руку, словно тот одарил его великолепным зрелищем.
Лемехов предвкушал прием, надеясь увидеть президента и попросить его о встрече.
Через несколько часов в Кремлевском дворце состоялся прием. В банкетный зал по эскалатору, густо, как в метро, поднимались званые персоны. Губернаторы и министры, лидеры думских фракций и военачальники, известные артисты и художники. Кидались обниматься, трясли друг другу руки, обменивались радостными взглядами. Лемехов, улыбаясь и здороваясь, исподволь всматривался в лица, подозревая в каждом члена тайного ордена «Желудь», о котором накануне поведал ему Верхоустин. Но в лицах известных врачей и адвокатов, генералов и конструкторов не проглядывала потаенная сущность. Тайна витала рядом, не давая себя обнаружить.
