– «Фонтан любви, фонтан живой, я в дар тебе принес две розы». Эти стихи написал великий Пушкин, будто предвидел нашу сегодняшнюю радость.
Лемехов подошел к фонтану и положил цветы на край белой алебастровой чаши. Камеры снимали алые розы, белых танцоров и лицо Лемехова, побледневшее от волнения. Он вернулся к микрофону и продолжал:
– Сталинград – это священное слово, которое мы произносим как молитву. Здесь родина нашей победы. Мы должны вновь вернуть священному городу имя Сталинград.
Лемехов видел, как его слушают. Ветераны вытягивали морщинистые шеи, чтобы не пропустить ни слова. Взрослые сажали на плечи детей, чтобы те могли видеть Лемехова. Губернатор чутко вслушивался, стараясь уловить в словах высокого гостя веяния кремлевских кругов. Невеста обняла жениха, да так и осталась стоять, забыв разомкнуть объятья. Верхоустин торжествующе взирал синими очами. И Лемехов продолжал:
– В этом священном месте, в городе русской Победы был построен фонтан. Этот сталинградский фонтан священный. Это часовня, построенная на источнике русской Победы. Вода в фонтане – святая. Она исцелит больных, утешит оскорбленных, вернет веру унывающим, наполнит силой ослабевших. Этой сталинградской водой мы напоим Россию, она стряхнет наваждение, вернет величие и славу.
Лемехов умолк от волнения, ибо у него не хватило слов. Но слова вернулись, будто кто-то вкладывал их ему в уста.
– Мы понесем эту святую сталинградскую воду из города в город, из дома в дом, от одних жаждущих губ к другим. Мы воскресим всех павших солдат, всех командиров, всех командующих фронтами, воскресим великого генералиссимуса Сталина. Воскресим имя города – Сталинград!
Он умолк, потому что голос его дрожал от слез. Солнце в глазах превратилось в радужный крест.
К нему приблизился Черкизов и протянул маленький пульт с кнопкой, которую следовало нажать и включить фонтан.
– Вы прекрасно сказали, Евгений Константинович. Это настоящая проповедь.
Лемехов принял пульт и нажал кнопку. Шумные сверкающие струи прянули, сшиблись, схлестнулись, накрывая фонтан сплошным стеклянным куполом. Среди брызг несся ликующий хоровод, и каждый танцор переливался на солнце. Купол распался, и бурлящий водяной столп вознесся к солнцу, и оно кипело, слепило, танцевало, словно огненный шар. Хоровод кружил, подбрасывал солнце. Превращал его в пучки лучей, в радуги, в ослепительных птиц, в перламутровых бабочек. От фонтана летела разноцветная пыль, и люди ловили эту росу руками, губами. И казалось, от этой волшебной росы распустилось и стало зеленым близкое дерево, а шпиль на башне вокзала стал золотым.
