Все это Лемехов произнес с пылкой искренностью, преданно глядя Патриарху в глаза. И тот, хмуря брови, молчал, словно хотел различить в этой искренности сокрытое лукавство.
– Чем могу вам помочь, Евгений Константинович?
– Предстоит учредительный съезд партии. Откройте его своим напутствием. Освятите его своим именем. Пусть люди поймут, что во главе партии негласно стоит святейший Патриарх, и соизмеряют свои поступки и цели с патриаршей волей.
Они некоторое время молчали. Патриарх закрыл глаза, словно духовным оком всматривался в потаенные мысли Лемехова, желая обнаружить в них лукавство.
Поднял веки:
– Хорошо. Приду на съезд, – и стал тяжело подниматься.
Лемехов благодарно кланялся. Получал благословение, целуя теплую большую руку, чувствуя касание металлической бороды, от которой чуть слышно веяло духами. Его лукавство не было угадано, и он сам по поводу своего лукавства не испытывал угрызений совести.
Его провожал похожий на гренадера келейник, отец Серафим, строгий и недоверчивый, который, казалось, был проницательней своего пастыря.
На снежном дворе, садясь в машину, Лемехов увидел, как к крыльцу подкатили два черных «мерседеса» и из них бодро, щурясь на солнце, вышли два служителя церкви. Розовощекие, в шубах, округлые, одинаковые, они были чем-то похожи на снегирей.
Съезд партии «Победа» проходил в Подмосковье, в фешенебельном пансионате с помещениями для банкетов, пресс-конференций, телевизионных трансляций. Снежное поле с солнечными поземками начиналось у стен пансионата, и сквозь стеклянные окна была видна зимняя русская даль с перелесками, синими холмами, ледяными, в солнечном блеске дорогами.
Лемехов, взволнованный, чувствуя неповторимую торжественность момента, явился задолго до открытия съезда. Осматривал зал с малиновыми рядами кресел, просторную сцену, над которой красовалась эмблема партии, – на алом фоне золотая колокольня Ивана Великого, космическая ракета и надпись «Победа».
Взволнованны и торжественны были соратники, готовившие съезд. «Канцлер» Черкизов, гибкий, пылкий, похожий на черноглазого джигита, докладывал:
– Будут все центральные телеканалы. Все популярные интернет-порталы. Будет самый известный колумнист Артур Лемнон, который вызвался написать положительный отзыв о съезде. Я все проверил. Трансляция в порядке. Банкет готов. Сюрприз, о котором мы говорили, состоится.
– Спасибо, Кирилл Анатольевич, вы настоящий канцлер – хранитель печати. – Верхоустин был преисполнен вдохновения, глаза его сияли юношеской лазурью. – Я просил вас, Евгений Константинович, чтобы вы дома прочитали свой доклад перед зеркалом. Не раз и не два. Здесь все важно – мысль, лексика, интонация, жест. Наш съезд исторический. О нем будут писать как о начале новой эры государства Российского. Ваш доклад – основы новой идеологии.
