— Поскольку вас тогда не было в Англии, — продолжила она, — вы, вероятно, не знали, что происходило здесь. Общественность требовала что-то предпринять для улучшения быта солдат. И я услышала этот призыв. Не так, как Жанна д’Арк слышала голоса святых, конечно, но я поняла, что должна делать нечто большее, чем собирать материал для перевязок. Поэтому я направилась к мисс Найтингейл, и меня взяли.
Услышав в словах Мерси страсть, он устыдился того, что с ним все было не так. Его братья уже купили ему звание к тому времени, когда он пил чай с Клэр. То чаепитие было последним, что он помнил. Связи матери позволили ему до этого оставаться дома, в безопасности и не участвовать в небольших войнах, которые постоянно вела королева Виктория. Ему слишком много времени понадобилось на то, чтобы оторваться от материнской юбки. Но после рассказа Мерси он не смог бы признаться ей в этом. Он чувствовал себя мелким, ничтожным человечком, и впрямь лишенным характера, как утверждали его родственники.
— Значит, это придало вашей жизни смысл, да? — спросил он.
— Это дало мне Джона.
Теперь, когда он был на пути к выздоровлению, его оставляли одного даже чаще, чем ему хотелось. Мерси теперь редко заходила к нему. Если до него долго не доносился детский плач, он начинал думать, что она и вовсе уехала из имения. За короткое время их знакомства Стивен успел понять, что она никогда не оставила бы ребенка. Где ребенок, там и она.
— Рана заживает отменно, — произнес явно довольный доктор Робертс, осмотрев ногу. — Как вы себя чувствуете?
— Раньше было гораздо больнее. — Теперь он даже мог прикоснуться к ноге, не вздрагивая от боли. Собственно говоря, боль настолько уменьшилась, что у него даже появилась надежда, что когда-нибудь он сможет ходить не хромая.
— Я думаю, вам нужно потихоньку начинать двигаться. Только никаких чрезмерных усилий. Скакать на лошади, конечно, не стоит, но короткая прогулка только пойдет на пользу.
Когда доктор Робертс ушел, Стивен, воспользовавшись его советом, натянул брюки, просторную льняную рубашку, встал с кровати и, опираясь на трость, доковылял до стула у окна. По огромному серому небу плыли плотные темные облака, но он увидел, как солнышко — Мерси — идет по дорожке через сад с сыном, его сыном, на руках. Он мало интересовался ребенком после того, как увидел его в первый раз. Теперь же, несмотря на разделяющее их расстояние, у Стивена перехватило дыхание оттого, что он увидел, каким нежным становилось выражение ее лица, когда она смотрела на мальчика. То было чистое, совершеннейшее восхищение. Ангел, глядящий на чудо.
