Стихотворения (1928) | страница 50

На первую страницу

скромным именем —

«кустарь».

Ус обвис намокшей веткой,

желтое,

как йод,

пиво

на шальвары в клетку

сонный русский льет…

Шепчет дева,

губки крася,

юбок выставя ажур:

«Ну, поедем…

что ты, Вася!

Вот те крест —

не заражу…»

Уехал в брюках клетчатых.

«Где вы те-пе-рь…»

Кто лечит их?

Богемою

себя не пачкая,

сидит холеная нэпачка;

два иностранца

ее,

за духи,

выловят в танцах

из этой ухи.

В конце

унылый начинающий —

не укупить ему вина еще.

В реках пива,

в ливнях водок,

соблюдая юный стыд,

он сидит

и ждет кого-то,

кто придет

и угостит.

Сидят они,

сижу и я,

во славу Герцена жуя.

Герцен, Герцен,

загробным вечером,

скажите пожалуйста,

вам не снится ли

как вас

удивительно увековечили

пивом,

фокстротом

и венским шницелем?

Прав

один рифмач упорный,

в трезвом будучи уме,

на дверях

мужской уборной

бодро

вывел резюме:

«Хрен цена

вашему дому Герцена».

Обычно

заборные надписи плоски,

но с этой — согласен!

В. Маяковский.

КРЕСТ И ШАМПАНСКОЕ

Десятком кораблей

меж льдами

северными

по́были

и возвращаются

с потерей самолетов

и людей…

и ног…

Всемирному

«перпетуум-Нобиле»

пора

попробовать

подвесть итог.

Фашистский генерал

на полюс

яро лез.

На Нобиле —

благословенье папское.

Не карты полюсов

он вез с собой,

а крест,

громаднейший крестище…

и шампанское!

Аэростат погиб.

Спаситель —

самолет.

Отдавши честь

рукой

в пуховых варежках,

предав

Перейти на страницу