Но если твоя жизнь неудержимо летит в тартарары, разве станешь задумываться о том, что у тебя одним грехом стало больше?
Выглянув из зарослей, Камерон увидел Софи. Подобрав юбки, она спешила к рощице через лужайку. Ее движения были грациозны, легки, воздушны, словно полет бабочки. Камерон почувствовал сильное сердцебиение. В нем вновь пробудились воспоминания… Тряхнув головой, Камерон постарался отогнать мысли о прошлом.
– Не оглядывайся, – прошептал он, не сводя глаз с медово-золотистых локонов, которые развевал ветерок, а затем громко позвал Софи: – Иди сюда!
Поколебавшись, Софи вошла в рощицу под сень деревьев. Ее лицо раскраснелось, дыхание было прерывистым.
– Ты пришел, – сказала она с трепетной улыбкой. – Я подумала, что наша вчерашняя встреча, возможно, была всего лишь плодом моей фантазии, обостренной выпитым за ужином вином.
– Твои поцелуи отдавали шампанским, – напомнил Камерон.
«И еще чем-то невыразимо сладким», – добавил он про себя.
Румянец на ее щеках стал еще гуще.
– Боюсь, что алкоголь сыграл со мной злую шутку. Не в моем обычае…
– Целоваться в кустах с незнакомцами в масках?
– Вот именно. Ты же знаешь, я всегда была трезвой, здравомыслящей девушкой.
Камерону на мгновение показалось, что в голосе Софи сквозит сожаление. Впрочем, возможно, он принял желаемое за действительное.
Он сделал глубокий вдох и ощутил исходивший от Софи пьянящий цветочный аромат. Огонь вспыхнул в его крови. «О, только не это…» – пронеслось в голове Камерона. Но было уже поздно. Ток забурлившей в жилах крови заглушил голос разума, а в душе проснулась тоска, которую, как ему казалось, он давно вытравил.
– Но вместе с тем ты умела быть чувственной и грешной, Софи, – прошептал Камерон, заключив ее в объятия. – Или ты забыла те солнечные волшебные моменты, которые мы пережили в юности?
– Как я могла забыть их? – Она провела рукой по линии его подбородка, а потом жадно коснулась губами щеки. – Но сейчас греху нет места в моей жизни.
– Неужели?
Камерон провел языком по ее губам, и Софи едва сдержала стон.
– Это так, Камерон. От меня зависит будущее моих близких, моей семьи. – Она тяжело вздохнула. – Я нужна им. Нужна сейчас больше, чем прежде.
– А как же твои потребности и желания, Софи? – спросил Камерон, обхватив ладонями ее лицо.
– Я… – от волнения голос Софи пресекся.
– Не говори только, что у тебя нет желаний, – прошептал Камерон, касаясь языком пульсирующей на ее шее жилки.
И эта ласка лишила Софи самообладания. Утратив самоконтроль, она громко всхлипнула и засунула руки под рубашку Камерона. Ее ладони коснулись его обнаженной груди.
