Стас делает затяжку, еще одну.
– Ладно, мне пора, – говорит Женя. – Сегодня к первой паре.
Она вылезает из-под одеяла, спрыгивает с дивана.
* * *
Кабинет Воронько. Кроме него, у стола – Кабанов и Санькин. Все курят.
– Короче, – говорит Воронько, – что мы имеем на сегодня?
– Короче – дело к ночи. – Кабанов затягивается, чмокает губами. – Мы не имеем ни хера конкретного. Всех перетрясли, кого могли, – и, по ходу, никто не при делах. Нет выхода на этих отморозков…
– Они не отморозки, – говорит Санькин. – Если б были отморозки, мы бы их давно уже нашли. Люди знали, что делают. Ничего не оставили после себя ни в одном месте, ни в другом. На камерах не засветились. Письма в газеты отправили с незапаленных симок, оба раза разных. И ты их называешь отморозками?
– Ну, я не это имею в виду…
– А что ты имеешь? – спрашивает Воронько.
Кабанов пожимает плечами, делает затяжку.
– А я тебе скажу, что ты имеешь, – говорит Воронько. – Я тебе скажу, что мы все имеем. Ни хе-ра. А это значит, что следующий раз генерал меня вызовет и сам отымеет по полной программе. А если, не дай бог, еще где-нибудь ебнет, то это вообще будет пиздец. Центр «Э» – и не может раскрыть теракты. Мало того, даже зацепок нет никаких…
– Может, залетные? – спрашивает Кабанов.
– А смысл? – Воронько смотрит на него, тушит сигарету в пепельнице. – Если кто-то приехал специально для этого, должна быть какая-то цель. Мы же сами признали – это не какие-то там долбоебы. Подготовились люди…
– Может, копают под генерала? – говорит Санькин. – Хотят дискредитировать?
– Допустим. Но только кто? В области у него позиции вроде непотопляемые. Если из Москвы… Но, опять же, зачем вся эта херня с нападениями?
– Если это ФСБ ебошит, то нам можно на это дело забить и заниматься чем-то другим, правильно, Семеныч? – Кабанов смотрит на Воронько.
– Тебе легко говорить. А что я скажу генералу, когда он меня вызовет на ковер? Типа, товарищ генерал, мы решили, что это под тебя копает центр, и поэтому сделать ничего не можем, да?
Кабанов и Санькин хмыкают.
Воронько берет из пачки еще одну сигарету.
– А я бы еще раз прессанул этого Матвея – ну, который коммуна, бля, – говорит Кабанов.
– Что, бабы его понравились? – спрашивает Воронько. – Только они тебе не дадут. Он их так накрутил, что они только его обслуживают.
Санькин улыбается.
Воронько делает затяжку, выпускает дым.
– Короче, я не понимаю, что делать. Я первый раз за много лет реально не понимаю, что делать…
