Разгладив письмо на столе, Ливи перечитала его, жадно впитывая каждое слово. Почерк Девира показался ей отвратительным. Перо его прыгало и дрожало, разбрызгивая чернила. Вдобавок с краю листка темнел бурый кружок, оставленный, по-видимому, бокалом с вином. Несколько слов расплылись неряшливыми пятнами, но предложение и заключавшееся в нем оскорбление читались отчетливо.
Девир желал выступить в роли жертвенного агнца и выражал готовность сгореть на погребальном костре ее брака. Всякая вдова должна с чего-то начать, рассуждал он. Так почему бы Оливии не начать с него? Самонадеянный мерзавец.
Ливи нерешительно повертела в руках кекс, отломила кусочек и намазала имбирным вареньем. Потом задумчиво отправила его в рот. Вот если бы она была вдовой… Вдовы пользуются полной свободой и делают, что им вздумается. Будь Ливи вдовой, она, пожалуй, сочла бы заманчивым подобное предложение. Роуленд Девир, смуглый, как цыган, и красивый, как падший ангел, мог бы сослужить неплохую службу вдове, желающей поразвлечься.
Однако в нынешних обстоятельствах… Нет, это невозможно. Девир и молодчики подобного сорта нужны ей сейчас меньше всего. А это только начало. Предупреждение. Выстрел в воздух. Отныне Оливия Карлоу – «гнилой товар», особа с подмоченной репутацией, и мужчины, некогда добивавшиеся одной ее улыбки, будут теперь осаждать ее толпами, позволяя себе вольности и рассчитывая на благосклонность, но предлагая взамен жалкие крохи. Вот что ее ожидает.
Ливи проглотила кусочек кекса и откусила еще, наслаждаясь острым вкусом имбиря. Роуленд Девир – напыщенный, самовлюбленный болван. За свою наглость он заслужил наказание. И не просто наказание, а суровую кару. Она заставит его поплатиться.
Ливи с улыбкой положила письмо в карман. Девир горько пожалеет о своем дерзком поступке. Мало того, его участь послужит назиданием остальным повесам. Оливия Карлоу знала, как укротить негодяя, обратив его бесстыдную выходку себе на пользу.
Когда Роуленд вошел в холл родительского дома на Беркли-сквер, там царила полная тишина. В воздухе веяло холодом. В отдалении послышался грохот раскрываемых ставней и рокочущий голос кухарки, распекающей судомойку. Приглушенные возгласы «погибло» и «неуклюжая», донесшиеся из кухни, поведали горестную историю о разбитой посуде и испорченном блюде.
Окунувшись в мягкий дремотный полумрак холла после слепящего блеска улиц, Роуленд испытал огромное облегчение. Ему удалось надеть туфли и выскользнуть из дома Вона незамеченным; свидетельницей его бегства оказалась одна лишь довольного вида служанка. Шляпа Роуленда, равно как и лента для волос, похоже, бесследно исчезли, однако его кошелек потяжелел на добрую сотню соверенов, так что потеря не слишком огорчила.
