Он шагнул к ней. Ливи вскинула голову, стараясь не показать слабости, хотя ноги у нее подгибались. Девир самодовольно улыбнулся, медленно оглядывая ее.
– Нет, – сказала Ливи, чувствуя облегчение оттого, что голос ее прозвучал твердо и уверенно. Ах, если бы это было правдой!
– Задрав вам юбку, я мгновенно уличил бы вас во лжи, не так ли? Вас влечет ко мне.
– Вопреки моей воле, – возразила Ливи, стараясь скрыть досаду оттого, что Девир угадал правду. Ее кожа пылала, жар поднимался волнами от бедер к груди, отзываясь внутри сладкой тянущей болью. Ее тело жаждало, чтобы Девир исполнил свою угрозу.
Она могла отрицать, что изнемогает от желания, но ей не удалось бы обмануть ни его, ни себя. Возможно, связавшись с Девиром, она совершила роковую ошибку.
– Страсть побеждает волю. – Схватив ее за талию, Девир притянул Ливи к себе. – Вы готовы были уступить желанию…
Он умолк, будто ожидая, что Ливи немедленно упадет в его объятия.
– Я не настолько глупа, чтобы броситься к вам в постель, – холодно отрезала она, вовсе не надеясь, что повелительный тон усмирит Девира, заставит его подчиниться, как вышколенную гончую.
Он приник губами к трепещущей голубой жилке на ее шее, вдохнул аромат ее волос. Ливи замерла, пытаясь сохранить остатки достоинства, призывая на помощь все свое самообладание.
– Жаль, – вздохнул Девир. – Если простого вожделения недостаточно, я заставлю вас влюбиться в меня.
– А я заставлю вас пожалеть, что вы на свет родились, – прошипела Ливи сквозь стиснутые зубы.
Девир весело рассмеялся, и Ливи охватила дрожь. По спине у нее поползли мурашки.
– Это самый дерзкий вызов, какой мне только приходилось слышать в жизни.
Салон герцогини Девонширской напоминал зал парламента во время диспута. Слишком уж много именитых сановников из партии вигов собралось здесь. Некоторые из этих вельмож ограничивали свой визит четвертью часа, как предписывал этикет, сводя разговор к обычным светским любезностям, но большинство проводило у герцогини послеобеденные часы, громогласно обсуждая возможную отставку премьер-министра.
Несколько женщин, увидев Ливи, поспешили откланяться. Проводив их хмурым взглядом, герцогиня жестом предложила Оливии занять кресло рядом с ней.
– Не обращайте на них внимания, дорогая, – сказала она. – Я пригласила бы вас наверх для дружеской беседы, но, боюсь, няня будет в ярости, если мы потревожим сон детей.
– Малышка Джи только родилась, когда я видела ее в последний раз. Должно быть, теперь она уже начала ходить, – проговорила Ливи. Внезапная боль, словно острая игла, кольнула ее в сердце.
