– Давайте о каждом подробно.
Ида притворно вздохнула, откинулась на подушки и приготовилась вещать. Из ее слов выходило следующее: за последние два года она с помощью старинной записной книжки, хранящей адреса родственников, которые ей разными способами удалось добыть, переслала приглашения двум десяткам родственников. Первый год на послания, подобные тому, которое получила я, никто даже не отвечал. Но Ида, когда хотела, могла быть очень настырной. Не получив ответа, она пережидала несколько месяцев и отправляла новое письмо.
Мало-помалу родня начала отвечать. Кое-кто и лично визит наносил. Только близких отношений не возникало. А все потому, что в каждом из претендентов на роль утешителя в старости Ида находила какой-нибудь изъян. То ей не по душе, что родственник малокультурный, то с алкоголем проблемы, то профессия недостаточно благородная. Но самая главная проблема заключалась в том, что все они казались Иде чересчур жадными. До ее накоплений, естественно. А оставить свое наследство человеку, которому от нее только этого и нужно, Ида не хотела.
Вот и последние из приехавших родственников оказались такими. Братец Петрушин какое-то время еще притворялся, что ему с Идой жутко интересно. Даже выслушал парочку-троечку историй из ее прошлого. А потом намеками и полунамеками начал выпытывать, сколько своих сбережений она собирается оставить ему и его семье. Ида, в своей манере, решила сначала подразнить Петрушиного братца. И квартиру, мол, оставлю, и солидный счет в банке, и брошь фамильную, австрийскими подданными изготовленную, несколько поколений пережившую. Гость уши развесил, в мечты ударился. А Ида возьми да и брякни: все это добро будет передано при одном условии. Братец давай условия выяснять. А Ида старается, сочиняет требования посложней, чтобы выполнить, значит, невозможно было. Переехать велит в Хаймынск, на прогулки ежедневные с ней ходить, каждый месяц под своей крышей всю родню собирать. Для восстановления доброго имени Петруши. Послушал братец, послушал и стал откланиваться. Дела, мол, срочные. На прощание пообещал: как разделается с делами, так сразу даст о себе знать. Ида согласно кивала, давала советы, как лучше переезд устроить. А сама понимала, что братца Петрушиного в первый и последний раз видит. Сокрушаться по этому поводу она не стала. Родни много, можно другого подождать. Ведь не может же такого быть, чтобы из двадцати человек ни одного приличного не оказалось!
