«Рыдания» мои усилились. Лев Семенович попытался оторвать меня от себя. Но я вцепилась в него мертвой хваткой. Промучившись пару минут, он вынужден был сдаться.
– Успокойтесь, дорогуша, будь по-вашему. Пущу вас к тетушке.
Я ослабила хватку и принялась благодарить доктора.
– С благодарностями повремените, – остудил он мой пыл. – Есть условие.
Я заверила, что заранее согласна на все условия, лишь бы только увидеться с тетушкой.
– Встреча будет происходить в моем присутствии. И только в том случае, если пациентка не будет волноваться.
Ничего себе условие! В моем-то положении! И как теперь выпутываться? Придем мы в палату, а Ида заявит, что вот, мол, кто украл мои драгоценностеи. И откажется со мной разговаривать. Или даже если не откажется, как я буду допрашивать ее в присутствии Льва Семеновича, который уверен, что я – горячо любимая племянница? Нужно срочно что-то придумать! Не подозревая о моих терзаниях, Лев Семенович продолжал:
– Сейчас у наших пациентов тихий час. Раньше четырех часов беспокоить их нельзя. А уж после – милости просим. Будете ждать или завтра придете?
– Конечно, подожду, – облегченно вздохнула я.
– Ну, идите тогда, погуляйте часок-другой и возвращайтесь к ординаторской.
Лев Семенович скрылся в ординаторской, а я вприпрыжку побежала во двор. В голове уже зрел план. Набрав номер Богацкого-младшего, я обрисовала ему ситуацию.
– Нужно, чтобы Ида согласилась меня выслушать! И без вашей помощи мне просто не обойтись, – умоляющим голосом сказала я.
– Что я должен делать? – спокойно спросил Андрей.
– Как только я войду в палату, сразу же позвоню вам. Вы поговорите с Идой по телефону и попытаетесь убедить, что к пропаже броши я не причастна. Сумеете сделать это быстро?
– Попытаюсь.
– Тогда до связи, – и я отключилась.
Теперь все зависело от того, насколько убедителен будет Андрей. А мне оставалось только ждать. Снегопад прекратился, и я решила прогуляться до ближайшего магазина. Не с пустыми же руками идти к больной? Да и мне не мешало перекусить. Два часа пролетели незаметно. Я запаслась провизией для больной тетушки, перекусила в маленьком кафе на углу, полюбовалась красотами пейзажа и отправилась в обратный путь.
Лев Семенович был в ординаторской один. Сидя за столом, он разговаривал по телефону.
– И даже не просите, посещения больных с таким диагнозом строжайше запрещены. Вы же не хотите, чтобы произошел рецидив? – стращал он очередного родственника.
Я выжидающе смотрела на него. Закончив неприятный разговор, Лев Семенович поднялся.
