Нет, она должна действовать именно здесь, в этом небольшом городке, где оккупанты чувствуют себя еще спасительно прочно, где пока они хозяева. Чтобы быстрей от них избавиться, нужна ее четкая и безупречная работа. Назад пути не было...
На запасной явочной квартире ей открыл дверь пожилой мужчина в очках. Он ответил на пароль, как и было предписано, и, пригласив в переднюю, сразу же задал вопрос:
— На улице Гоголя были?
— Да, была,— ответила Настя и рассказала, как там встретила ее какая-то женщина.
— Положение серьезное,— потирая руки, начал рассуждать человек в очках. — Никто за вами не увязался?
— Да вроде бы нет.
— Наш человек, проживавший в доме на Гоголя, арестован. Он дальний родственник этой женщины. Подозрения падают на нее. Возможно, она повинна в том, что он провалился. Кто он — теперь для вас это не имеет никакого значения. Связь будете держать со мной. Звать меня — дядя Вася. — Он улыбнулся, сощурив близорукие глаза. — Все инструкции для дальнейших действий будете получать от меня. А через кого и каким путем—потом решим.
Настя кивнула и начала рассказывать о том, как к ней приходил полицейский Синюшихин.
— Наиподлейший мерзавец этот Синюшихин,— сказал дядя Вася.— На совести этого негодяя — не одна жертва. Однако и его надо использовать, если предоставится такая возможность. Пускай заходит, но будь осторожна. Синюшихин — хитрая бестия.
— Одного боюсь,— ответила Настя,— назойлив он.
— Говори, что замужняя, что верна только мужу.
Сказал это дядя Вася и заметил, как потухли у Насти глаза. Глубоко вздохнув, она сказала:
— Нет у меня мужа.
И она поведала ему все. Как замуж вышла, как провожала Федора на войну, как пришел Гешка с недобрыми вестями.
— Тяжело мне, очень тяжело. Я все время думаю о нем...
Дядя Вася молчал, думал о Настиной судьбе, о судьбе многих людей.
— Но ведь он не живой, убили его.
— А может, живой. Может, Гешка-то ошибается. Всякое на войне бывает — и мертвые воскресают.
— Ты не говори никому, что погиб муж, ни полицаю тому, ни немцам. Пускай
Федор твой будет словно бы живой. — Она в знак согласия кивнула, а он между тем продолжал: — И на работу устраивайся как можно скорей. Хорошо говоришь по-немецки, а это уже половина успеха.
Они условились, когда снова встретятся, и Настя сразу же пошла на биржу труда. Там ей сказали, чтобы зашла через пять дней, и предложили заполнить анкету. Сотрудник биржи, некто Сперужский, с лисьими глазами и тонким женским голосом, стал допытываться:
