Ив Монтан и Эдит Пиаф пели дуэтом в «Мулен руж». Серж Лифарь вновь обратился к балету и прославил двух молодых неизвестных исполнителей — Зизи Жанмер и Ролана Пети.
В кинотеатрах продолжали работать проекторы, приводимые в движение электричеством, которое накручивалось с помощью двух велосипедов. В «Гомон палас» подсчитали, что четыре человека, вращающих педали со скоростью 13 миль в час в течение шести часов, могут выработать электроэнергию для двух сеансов. Кинотеатр рекламировал бесплатную стоянку для 300 велосипедов.
Театры открывались в три и закрывались в сумерках. Свободных мест не было. На круглых зеленых тумбах города висели афиши двадцати различных пьес. Во «Вьё Коломбье» давали пьесу Жана Поля Сартра «Нет выхода». В нескольких кварталах от театра, укрывшись в мансарде, ее автор писал памфлеты для Сопротивления.
Но над всем господствовало одно священнодействие, которое каждый вечер того памятного лета 1944 года удерживало парижан дома. В течение короткого получаса, когда загорался неровный электрический свет, прижав ухо к радиоприемнику и затаив дыхание, весь город вслушивался сквозь потрескивание радиопомех, создаваемых немецкими глушителями, в запретные сообщения Би-би-си. В тот вечер 3 августа 1944 года, когда Париж купался в лучах неповторимого по своей красоте заката, жители города впервые узнали о событии, которое вскоре станет для них страшным кошмаром.
Той ночью горела Варшава. В то время, как ее русские освободители остановились на расстоянии лишь короткого перехода от ворот города, немецкий гарнизон жестоко подавлял преждевременно начавшееся восстание. Когда немцы закончили свое дело, 200 тысяч поляков были мертвы, а Варшава представляла собой груду обгоревших камней.
Выглянув в тот вечер в окно, любой парижанин мог наблюдать одно из чудес войны: Париж был невредим. Нотр-Дам, Сент-Шапель, Лувр, Сакре-Кёр, Триумфальная арка — все неповторимые памятники, сделавшие этот город маяком для цивилизованного человека, оставались в целости на протяжении пяти лет самой разрушительной из всех войн. Теперь, наконец-то, приближался час освобождения Парижа. Рок, по воле которого Варшава в тот августовский вечер превратилась в руины, рок, который до сих пор щадил Париж, вскоре нависнет и над этим красивейшим городом мира.
Париж был осью, вокруг которой вращалась вся Франция. В этом городе сходились все крупнейшие дороги и железные магистрали Франции. Он был сердцем, которое управляло всей Францией. Три с половиной миллиона его жителей, миллионы людей во всем мире думали, возможно, только о сохранности сокровищ, которые сберегались для цивилизованного человечества. Для других людей, находившихся в ту ночь за тысячи миль от Парижа, он представлял собой нечто иное. Для них Париж стал объектом.
