Долгая дорога домой | страница 43

А муха притаилась в тёмном уголке палатки, злорадно почёсывая лапками брюшко.

В конце концов муха выгнала Чарлика из палатки.

Страшнее мухи зверя нет!

На леске сушилась рыба, и Чарлику очень захотелось её попробовать. Он лизнул сушёную плотвичку и проглотил слюну. Я отломил ему кусочек. К моему удивлению, он его съел и стал выпрашивать ещё. Он толкал сушёную рыбу лапой и облизывался, но есть без моего разрешения боялся. Тогда я дал ему целого окуня. Чарлик радостно принялся за окуня и второпях подавился косточкой. Он долго кашлял, тряс головой и часто бегал к реке пить.

После этого случая он и смотреть не хотел на сушёную рыбу.

Каша лучше.

Когда я включаю транзистор и звучит музыка, Чарлик заинтересованно подбегает ко мне. Его пугают зычные резкие звуки трубы. При этом он вздрагивает и отбегает в сторону. Ему чудится что-то тревожное и беспокойное.

Но вот льётся мелодия рожка, словно приглашающего встретить тёплое, летнее утро, или поёт гобой, как будто зовущий на чудную лесную прогулку. Чарлик осторожно подходит, склоняет голову к транзистору. Он слушает звуки природы.

Чарлик очень любит смотреть на костёр. Он садится у огня, подняв уши, и не шевелится. Огонь его завораживает. Может, он что-то вспоминает? Его далёкие предки все ночи проводили у костра вместе с предками людей. Огонь для него — это и тепло, и пища, и добрая рука человека.

Чарлик смотрит на костёр, но его уши ловят и малейшие звуки. Он нервно реагирует на каждый всплеск рыбы, на треснувший сучок в кустах. Он сторожит пламя.

Вот догорает костёр, и я ухожу в палатку спать, а Чарлик всё ещё сидит у огня. Он, видимо, не верит, что пламенеющие красные угли могут потухнуть. Древние люди день и ночь поддерживали огонь.

Наконец Чарлик засыпает. И наверное, ему снится огромный ослепляющий костёр, который он увидит рано утром над тёмной кромкой леса.

Настал наш прощальный день. Я собрал палатку и вещи в рюкзак. Чарлик жалостно поскуливал — ему не хотелось покидать этот сказочный мир. Пора домой!

И вот мы уже в пути. Перед нами дорога, а вокруг хлебные поля, и ещё над нами высокое небо, где свиристит невидимый жаворонок.

Чарлик бежал впереди, изредка на меня оглядываясь, а я плёлся за ним с тяжёлым рюкзаком за плечами. Когда я отставал, он подбегал ко мне и незлобно лаял, чтобы я поспешил. Видимо, дорога звала его домой, к знакомой двери, чтобы сказать: «Гав! Я вернулся!»