«Я полагаю, что вы правы».
«Давай же, просто посиди со мной немного».
Джилл собралась было вежливо отказаться, она не хотела говорить с кем бы то ни было о НЕЙ. О НИХ. Об ИХ жизни. Но женщина так мило улыбнулась, её карие глаза излучали такое тепло и были так притягательно-манящи, что Джилл вздохнула и кашлянув, прочищая свое горло, начала говорить. «Заупокойная служба была приватной, только для членов семьи и сами похороны на кладбище тоже».
«Ох. Так ты расстроилась из-за этого?»
Джилл печально улыбнулась, кивая. «Да. Она была.. она была кремирована». Джилл махнула рукой. «Кто же проводит службу на кладбище, когда они даже не предали её тело земле».
Женщина пожала плечами. «Я полагаю, что они собираются поместить сверху надгробную плиту, давая возможность её детям приходить к ней на могилу», – затем женщина снова похлопала по скамейке, - «Присядь. Меня зовут Беатрис, Эдди всегда называл меня Беа». Джилл улыбнулась. «Беа. Я Джилл».
«Ты знаешь, я никогда не понимала приватных похорон. Думаю, кроме семьи есть ещё много людей, которые хотят попрощаться. Как ты, например».
Джилл устало уселась на скамью, и перевела свой взгляд обратно на семью, стоящую около могилы, взявшись за руки, в это время священник говорил речь, простирая свои руки к небу. Боже, она несомненно возненавидела бы это.
«Они не знали, что я существую. И не знают до сих пор. Я любила её». Прошептала Джилл. «А она любила меня».
«Я не совсем понимаю».
Джилл сглотнула, вновь прочищая горло. «Мы встретились совершенно случайно, чуть менее года назад», – затем она повернулась, обращаясь лицом к Беа. «Скажите, вы верите в родственные души?»
Годом ранее
Всё началось прекрасным январским днем, когда Джилл подошла к скамье в тихом парке, к её скамье. Расположившись на залитом ярким солнечным светом крае лавки, она развернула сэндвич, приготовленный этим утром. Годами она приходила в этот парк, наслаждаясь видом озера и вековых деревьев, во время своих почти ежедневных часовых побегов из города. Несмотря на то, что расположенные в северный стороне городские улицы незаметно вторгались в парк, в нем по прежнему царил покой и тишина. Озеро и окружающий его лес насчитывали площадь свыше тысячи акров, земля на которую местные застройщики годами исходили слюной. И постепенно округ распродавал тут, там по несколько акров, сокращая площадь парка в то время как девелоперы продолжали набивать пухлыми конвертами с наличностью карманы членам окружной комиссии. Джилл гордилась тем, что в свое время оказала помощь гражданскому комитету, который осуществлял проведение избирательной инициативы, с целью становить продажу этих земель в будущем.
