Ленч был уже готов. Мы вошли. Доктор извинился за дочь, которая, как он сказал, всегда опаздывает. Мы только что покончили с очень вкусным блюдом – яйцо в соусе, когда она вошла, и доктор Райлли представил ее:
– Сестра, это моя дочь Шийла.
Она поздоровалась со мной за руку, выразила надежду, что я хорошо доехала, наспех сняла шляпу, холодно кивнула мистеру Коулману и села.
– Билл, – спросила она, – что у нас нового?
Он начал ей говорить о каком-то вечере, который должен состояться в клубе, а я стала присматриваться к ней.
Не могу сказать, чтобы я ее хорошо рассмотрела; занятие для меня слишком непривычное. Девица довольно бесцеремонная, но интересная. Черные волосы и голубые глаза, бледное лицо и накрашенные губы. Речь у нее была спокойная, но не лишена саркастичности, что меня немного раздражало. У меня под началом как-то стажировалась одна девица, работала она неплохо, я это признаю, но ее манеры постоянно меня сердили.
Насколько я могла заметить, мистер Коулман был увлечен ею – неужели такое возможно! Он немного заикался, и речь его стала еще более идиотской, чем прежде. Он напомнил мне большую глупую собаку, пытающуюся угодить хозяину и виляющую хвостом.
После ленча доктор Райлли отправился в больницу, а мистеру Коулману надо было кое-что достать в городе, и мисс Райлли спросила, не хочу ли я немного посмотреть город или предпочту остаться дома. Она сказала, что мистер Коулман зайдет за мной через час.
– Здесь есть что посмотреть? – спросила я.
– Есть несколько живописных уголков, – сказала мисс Райлли, – но не знаю, понравятся ли они вам, уж очень грязные.
То, что она сказала, несколько покоробило меня. Я никогда не считала, что живописность может сочетаться с грязью.
Кончилось тем, что она повела меня в клуб, довольно приличный. Он выходил на реку, и там были английские газеты и журналы.
Когда мы вернулись домой, мистера Коулмана еще не было, так что мы сели и поболтали немного. Это было не так-то просто.
Она спросила, знакома ли я уже с миссис Лейднер.
– Нет, – сказала я. – Только с ее мужем.
– О, – сказала она. – Интересно, что вы о ней думаете?
Я ничего на это не ответила, а она продолжала:
– Мне очень нравится доктор Лейднер. Все его любят. Я подумала, что это все равно что сказать: «Мне не нравится его жена».
Я опять промолчала, а она резко спросила:
– Что с ней? Вам доктор Лейднер не говорил?
Я не собиралась разводить сплетни о пациентке, даже еще не увидев ее, и сказала уклончиво:
