В голосе девушки отчетливо звучало недоверие. Взгляд, который она устремила на Пуаро, едва ли мог польстить моему другу. Я подумал, что девушкам вроде Мегги иностранцы всегда внушают подозрение.
– И тем не менее я уверяю вас, мисс Бакли, все это правда, – негромко ответил Пуаро.
Она промолчала, но на ее лице оставалось прежнее выражение недоверия.
– Ник сегодня сама не своя. Не могу понять, что с ней творится, – сказала Мегги через некоторое время. – Она какая-то одержимая. К беде такое веселье.
От этих слов по спине у меня забегали мурашки. Что-то в ее интонации поразило мой слух.
– Вы шотландка, мисс Бакли? – не удержавшись, спросил я.
– Мама была шотландка, – ответила она.
Я заметил, что Мегги смотрит на меня гораздо милостивее, чем на моего друга, и подумал, что моим словам она придает больше значения.
– Ваша кузина держится превосходно, – сказал я. – Она решила быть такой же, как всегда.
– Да, наверно, только так и можно, – ответила Мегги. – То есть я хочу сказать, что совершенно незачем выставлять напоказ свои чувства. Только расстроишь всех. – Она помолчала и добавила тихо: – Я очень люблю Ник. Она всегда была так добра ко мне.
На этом наш разговор оборвался, ибо в комнату вплыла Фредерика Райс. На ней был небесно-голубой туалет, в котором она выглядела необычайно хрупкой и воздушной. Вскоре пожаловал и Лазарус, а вслед за ним впорхнула Ник. Она была одета в черное бальное платье и закутана в ярко-красную китайскую шаль изумительной красоты.
– Привет, друзья! – воскликнула она. – Как насчет коктейля?
Мы выпили, и Лазарус, словно приветствуя ее, приподнял фужер.
– Потрясающая шаль, Ник, – сказал он ей. – Старинная, конечно?
– Да, прапрадедушка Тимоти привез из какого-то путешествия.
– Красавица, просто красавица. Другой такой вам больше не найти.
– Теплая, – сказала Ник. – Очень пригодится, когда мы пойдем смотреть фейерверк. И к тому же яркая. Я ненавижу черный цвет.
– А правда, – удивилась Фредерика, – я, кажется, ни разу не видела тебя в черном. Зачем ты его сшила?
– Да так, сама не знаю, – досадливо отмахнулась Ник, однако я заметил, что у нее как-то странно, словно от боли, скривились губы. – Мало ли что мы делаем?
Мы перешли в столовую. Появился некий таинственный лакей, нанятый, очевидно, специально для нынешнего торжества. Еда оказалась довольно безвкусной, зато шампанское было отменным.
– А Джорджа нет как нет, – сказала Ник. – Какая досада, что ему пришлось вчера вечером вернуться в Плимут. Но я надеюсь, что рано или поздно он сможет вырваться. К танцам-то он, во всяком случае, поспеет. Для Мегги у меня тоже есть кавалер. Он, правда, не ахти какой интересный, зато представительный.
