Нет, задавая вопрос, Наташа не задумывалась, стоит ли об этом спрашивать — почему бы и нет. Но впервые в жизни решилась обратиться к этой женщине по-другому, не так, как раньше:
— Мам, а Вы с косметикой экспериментировать не любите?
Мария Анатольевна едва успела сесть за стол и разместиться как раз настолько удобно, чтобы сейчас, забыв обо всем, удивленно уставиться Наташе в глаза. У Наташи все внутри похолодело. Во-первых, сердце не могло смириться с тем, что слово «мама» обозначило не только ту женщину, которая Наташу родила. Во-вторых, тут же в мозгах вьюгой взвилась паника: не слишком ли рано я использовала это обращение. В-третьих, просто какое-то странное, нелепое ощущение — то ли радость, то ли слезы… И страх! Самый обычный страх… От дезертирства Наташу спасло только то, что и Мария Анатольевна несколько секунд находилась в шоке от услышанного. Наташа с трепетом ждала реакции и дождалась спокойного, искреннего ответа.
— Витя моих экспериментов не поймет! — усмехнулась женщина и, кивнув на мужа, пояснила: — Он за всю жизнь по разным городам насмотрелся в портах на шлюх, всю молодость мне нотации читал… Упаси Господи тенями, подводкой пользоваться! А теперь, видите ли, я уже старуха, и мне снова мало что разрешено…
Постаревший клон Максима улыбнулся Максовой улыбкой, только совершенно без ямочек на щеках, и хмыкнул:
— Идеальная жена должна быть без косметики, без заколок в волосах и без одежды.
Макс прикрыл дверь и подошел к Кате. Она, обняв ручками коленки и закутавшись в одеяло, невозмутимо принялась тыкать маленькими пальчиками в кнопочки пульта, время от времени чихая и подтягивая сопли. Макс вытащил из кармана платок, поднес к ее носику, скомандовал: «Сморкайся!», и Катя послушалась без промедлений. Но потом снова вернулась к своему увлекательному занятию.
— Котенок, там всего десять каналов, — улыбнулся Макс, покосившись на дочку. — Хватит баловаться!
Отобрал у нее пульт, и Катя надула губы еще сильней, чем прежде. Зло отвернулась.
— Что тебе подарить на Новый год? — спросил папа.
Катя молчала. Максим не видел ее лица, но готов был поклясться, что там уже заметны некоторые сомнения.
— Велосипед хочешь?
— Не хочу! — гордо огрызнулась малышка.
Макс вздохнул. Она весь сентябрь его доставала с этим велосипедом. Из трехколесного она уже давно выросла, ей хочется двухколесный, почти как у взрослых, только с двумя маленькими роликами по бокам.
— Ну, не хочешь, не надо, — сказал Макс якобы безразлично.
