В толпе кто-то засвистел. Дважды оскароносный Кеннет обернулся и помахал руками, сверкая улыбкой на миллион баксов, как будто на похоронах ему должны были вручить третью награду. Жгучая брюнетка Мэрилин немедленно двинула его локтем под ребра. Чистоплюй ухмыльнулся: «Кинематографический реализм».
Сразу за кинозвездами подъехали именитый землевладелец Хавьер Браун и его жена, светская дива и кутюрье Селесте в платье от «Шанель». Эти воротилы тоже были близкими друзьями первой леди. Да кто ж из них, скажите на милость, не был?
Следующим был квотербек «Гигантов» Тодд Сноу. Сверкая чемпионским перстнем суперкубка, он обнимал за талию свою хорошенькую жену-супермодель. Атлет тоже занимался благотворительностью вместе с Кэролайн Хопкинс.
Чистоплюй с удовольствием наблюдал за товарным составом лимузинов, тянувшимся с севера Пятой. «Шапки долой, вся банда здесь. Ну, почти».
Наконец он поднял глаза на гигантскую розу и царственные стометровые башни собора. «Концентрация эго на квадратный дюйм в этой церквушке скоро так вырастет, — подумал он, притопывая ногами по плитке тротуара, чтобы согреться, — что гроб туда просто не влезет».
Когда лимузин остановился перед галдящей толпой у собора Святого Патрика, Джон Руни недовольно поморщился. В тот период он был самым кассовым актером Голливуда и был обязан оказывать внимание верным поклонникам, которые появлялись на всех больших мероприятиях. В большинстве своем это были обычные люди, пришедшие засвидетельствовать свою любовь и преданность, и он ценил их гораздо больше, чем этих кровососов-папарацци. Всегда и всюду.
Но сейчас, глядя на хищные лица и камеры мобильных телефонов, он напрягся. Стоячие места на похоронах — пусть даже на похоронах большой персоны — в этом есть что-то зловещее.
К счастью для него, рядом с церковью был VIP-сектор. Руни вышел из машины вслед за Большим Дэном, телохранителем. По обе стороны лестницы и у входа стояли вереницы журналистов — в основном репортеров известных изданий и программ.
Он еле удержался, чтобы не обернуться, когда кто-то из толпы проорал: «Чё как, чувак?!» — это была ключевая фраза одной из его последних комедий.
Но приветливым взглядам колумнистов невозможно было противиться. Вспышки ослепили Руни, и заряд адреналина взорвался в крови. Он посмотрел в серое небо и почесал в затылке.
А затем впервые за день включил улыбку на тысячу киловатт.
— Не нравится мне эта затея, ребята, — сказал он будничным тоном. — Никто не знает, сегодня грозу с молнией не обещали?
