— Да ты просто осел! — бесцеремонно заявил Виктор. — С какой же стати ты помножил на 2, потом разделил на 9, когда тебе надо было просто разделить на 4½. И откуда 9? Ведь этого числа нет в задаче?…
— Да я чтобы вышло 18, — со слезами на глазах отвечал Петя.
— Ах, какой ты глупый! Да кто же так задачи делает? Чтобы вышло 18!
Петя и сам понимал, что поступил глупо. Всего неприятнее было то, что и задача-то оказалась совсем не особенно трудной для него. Вечером, когда Витя и Боря заснули, он тихонько встал с постели, зажег свечу, внимательно прочел задачу, подумал минуты две, и весь ход действий представился ему вполне ясно. Не прошло и получаса, как он без малейшей запинки и помарки проделал всю задачу от начала до конца.
«И отчего это я утром не мог так же придумать — вздыхал бедный мальчик, опять улегшись в постель. — Какой я в самом деле глупый и несчастный!»
Латинский экзамен должен был решить судьбу Пети. Он ни день, ни ночь не расставался с латинской книгой и выдолбил что называется «на зубок» всю грамматику. Но ах! Когда вечером, накануне экзамена, Боря продиктовал ему несколько фраз для перевода на латинский язык, у него оказалась масса ошибок: он знал правила, но совершенно не умел применять их.
«Не стоит учиться, я все равно завтра ничего не напишу!» — с отчаянием думал он, бросая книгу.
С тем же отчаянием пошел он на другой день в гимназию, с тем же отчаянием принялся за перевод русского текста, продиктованного учителем. Он писал почти машинально, без особенного старания. «Не все ли равно?» — вертелось у него в голове, — «Я глупый, неспособный, сколько я ни старайся, все равно я не могу писать без ошибок!»
Когда, вернувшись домой, Боря стал вместе с Виктором обсуждать и проверять свой перевод, он не принимал участия в их разговоре, не вспоминал, как сам составил фразы, какие употребил обороты речи. После усиленных занятий перед экзаменом и волнений во время самых экзаменов, на него напала какая-то слабость, какое-то равнодушие ко всему. Даже мысль, что он, может быть, не выдержал экзамена, перестала пугать и огорчать его.
— Не знаю, может быть, выдержал, а, может быть, не выдержал! Мне все равно! — как-то тупо отвечал он на вопросы Александры Петровны, на приставанья мальчиков.
— Экий дурак! — повторяли Витя и Боря.
— Он в самом деле нестерпимо глуп, — возмущалась Александра Петровна. — Можно сказать: судьба всей его жизни решается, а он вдруг: «Мне все равно!»
