Я медленно разделась, аккуратно сложила одежду на стул рядом с ванной. Потом обнаженная встала перед зеркалом и взглянула на свое незнакомое, чужое тело. Я буквально заставила себя рассматривать свои морщины, чуть обвисшую грудь. «Я совсем себя не знаю, — подумала я. — Ни себя, ни своего прошлого».
Я подошла ближе к зеркалу. Вот они, складки. На животе, на ягодицах, на груди. Тонкие, еле заметные, так сказать, шрамы жизни. Раньше я их не замечала, потому что не смотрела. Я представила, как наблюдала их появление, страстно желая, чтобы они тут же исчезли с моего стареющего тела. А теперь я рада, что они есть: ведь это какое-никакое свидетельство прошедшей жизни.
Мое отражение постепенно исчезало в клубах пара. «А мне повезло, — подумала я. — Повезло с Беном, ведь он ухаживает за мной здесь, в нашем доме, пусть он и не кажется мне родным гнездышком. Я тут не единственная страдалица. Он терпеливо пережил открытия сегодняшнего дня вместе со мной, но, ложась спать, будет знать, что завтра все может повториться. Другой человек мог не выдержать, покинуть меня». Я пристально посмотрела на свое лицо, пытаясь словно впечатать его в сознание, так, чтобы завтра утром оно не показалось мне настолько незнакомым, чужим. Когда отражение заволоклось паром, я отвернулась от зеркала и шагнула в воду. И — заснула.
Нет, я не спала — по крайней мере, мне так казалось, но, когда я очнулась, я не могла ничего понять. Я лежу в другой ванне, наполненной еще не остывшей водой; раздался стук в дверь. Я открыла глаза — вокруг все другое. Зеркало на стене — простое, без рамки. Плитка не голубая, а белая. С консоли над ванной свисает пластиковая штора, на полочке над раковиной два перевернутых стакана, рядом с унитазом биде.
Слышен голос:
— Я сейчас!
Этот голос мой. Я сажусь, не вылезая из воды, и смотрю на дверь. На крючках висят два халата, белые, с вышитой монограммой R. G. H. Я встаю.
— Выходи! — кричат из-за двери. Вроде бы голос Бена, но какой-то другой. Он напевает:
— Вы-хо-ди! Вы-хо-ди! Вы-хо-ди!
— Кто там? — откликаюсь я, но скандирование продолжается. Я вылезаю из ванны. На полу плитка, черно-белые квадраты по диагонали. Пол влажный, я поскальзываюсь, чувствую, что падаю, ноги неудержимо разъезжаются. Я шлепаюсь на пол, уцепившись за штору, которая накрывает меня сверху. Падая, я ударяюсь головой о раковину. И кричу от страха.
— На помощь!
Тут я проснулась по-настоящему. Кто-то другой звал меня из-за двери:
