— Я помню какие-то вещи, — сказала я доктору. — Из юности, из того, что вспомнила вчера. Они во мне живы. Я вспоминаю все новые подробности. Но я совершенно не помню, что делала вчера. Или в прошлую субботу. Я могу попытаться визуально воссоздать то, что прочитала в дневнике. Но я знаю, что это не воспоминание. Что я просто это представляю.
Доктор Нэш кивнул.
— Вы помните, что происходило, например, позавчера? Может быть, какой-то эпизод? Как вы провели вечер?
Я вспомнила, что записала все про то, как мы ложились спать. И ощутила себя виноватой. Виноватой в том, что, несмотря на всю доброту Бена, не могу спать с ним.
— Нет, не помню, — соврала я.
Я подумала, может, раньше он делал какие-то попытки, чтобы я растаяла, чтобы позволила любить себя? Цветы, шоколад? Может, ему приходилось каждый раз устраивать «романтические прелюдии», как в первый раз? Бедняжка, я представила, какая непростая для него задача каждый раз «соблазнять». Он ведь не может поставить песню, под которую мы танцевали на нашей свадьбе, или приготовить то самое блюдо, которое мы ели в наш первый ужин наедине, потому что я просто их не помню. В конце концов, я его жена; и он не должен каждый раз уговаривать меня заняться любовью, как будто это происходит в первый раз.
Но бывает ли, что я позволяю ему заниматься со мной любовью или даже сама этого хочу? Бывает ли, что я просыпаюсь утром и знаю о нем достаточно, чтобы во мне проснулось настоящее желание?
— Я совсем не помню Бена, — сказала я. — Я снова испугалась его сегодня утром.
Он снова кивнул.
— А вам бы хотелось?
Вот это вопрос!
— Ну конечно! — воскликнула я. — Я хочу вспомнить свое прошлое. Хочу узнать, кто я. И кто мой муж. Ведь это так важно.
— Я понимаю, — перебил он. Помолчал, затем оперся локтями о столешницу и сложил руки в замок, будто проигрывая в голове, что он мне скажет, или подбирая верные слова. — То, что вы рассказали, вселяет надежду, — начал он. — Все говорит о том, что ваши воспоминания не утрачены полностью. Вся проблема не в хранилище, а в доступе к нему.
Я переварила его слова и спросила:
— То есть мои воспоминания на месте, только я не могу до них добраться?
Он улыбнулся.
— Можно и так сказать. Да.
Я ощутила отчаяние. Тоску.
— Но как же мне вспомнить больше?
Он откинулся на спинку стула и заглянул в свои записи.
— Скажите, на прошлой неделе — в тот день, когда я дал вам блокнот, — вы записали, что я показал вам фотографию дома, где вы жили в детстве? Я тогда отдал ее вам.
