Я смеюсь.
— Да по фигу, — и отправляюсь на кухню.
Вдруг кто-то говорит громко, прямо мне в ухо:
— Кристин! Крис! Что с тобой?
Я ничего не понимаю, но голос кажется знакомым. Я открываю глаза. С изумлением вижу, что нахожусь на открытом воздухе. Ночь, Парламент-Хилл, Бен что-то говорит мне, а салют окрашивает небо в кровавый багрянец.
— Ты стояла с закрытыми глазами, — сказал он. — Что случилось? Что с тобой?
— Ничего, — сказала я. У меня голова шла кругом, перехватило дыхание. Я отвернулась от мужа, делая вид, что хочу еще полюбоваться фейерверком. — Ничего. Все хорошо. Хорошо.
— Ты вся дрожишь, — произнес он. — Замерзла? Может, пойдем домой?
Конечно, он прав. Я должна записать то, что мне сейчас привиделось.
— Да, — ответила я. — Ты не против?
На обратном пути я еще раз прокрутила в голове свое воспоминание во время фейерверка. Оно ошеломило меня ясностью и четкостью картинки. Я так быстро, так безоглядно «втянулась» в него, как будто прожила этот эпизод снова. Все ощущала, все чувствовала на вкус. Ночную прохладу и действие пива. Легкое жжение глубоко в горле из-за травки и даже теплую слюну Кита на языке. Все казалось таким реальным, чуть ли не более реальным, чем моя настоящая жизнь, в которой я очнулась.
Я точно не знала, когда это было. Наверное, в университете или вскоре после окончания. По-моему, такой и должна быть студенческая тусовка. Ни малейшего чувства ответственности. Все беззаботно. Легко.
И хотя я не помнила имени девушки, я была уверена, что она важный для меня человек. Моя лучшая подруга. «Навсегда», — подумала я, и, хотя не помнила даже, кто она, я чувствовала себя с ней совершенно спокойно, в безопасности.
Тут я сообразила: может, мы до сих пор общаемся, и попыталась расспросить об этом Бена, пока мы ехали. Он отмалчивался и казался — нет, не огорченным, скорее, задумчивым. Я рассуждала: не рассказать ли ему о моем видении, но не решилась и лишь спросила, какие друзья меня окружали, когда мы познакомились.
— У тебя была куча друзей, — сказал Бен. — Ты была популярна.
— А у меня была подруга? Самая близкая?
Тут Бен взглянул на меня.
— Да нет, мне кажется. Любимой подружки у тебя не было.
Странно, что я не могу вспомнить ее имени — хотя помню и Кита, и Алана.
— Ты уверен? — спросила я.
— Да. Уверен. — Он уже смотрел прямо перед собой.
Начался дождь. Свет витрин и неоновых вывесок отражался на асфальте. У меня на языке вертелось множество вопросов, но я не решалась их задать, а вскоре момент был упущен. Мы приехали домой, Бен отправился готовить. Для откровений было слишком поздно.
